Мне больно, адски больно. То, как он говорит о ней... Я бы хотела, чтобы он любил меня также. Или хотя малую часть от этого. Тогда бы он никогда не изменил мне... Наверно.
— И целый год мы жили душа в душу. Идеально. Я даже думал сразу о свадьбе, детях и прочей лабуде. До одного момента. Я часто уезжал в командировки, нужно было налаживать связи с партнерами из разных стран. И одна из таких командировок сорвалась. Вернулся домой раньше, — я вижу как ему тяжело говорить, и где-то внутри меня есть жалость, но я все чувства выключаю, — Пришел с цветами домой. Думал наконец появилось время провести с любимой женщиной.
— Андрей, стой! Я больше не могу это слушать. Это невыносимо просто.
— Там дальше важное, Ев. Как ты знаешь, хэппи энд не вышел. Так вот. Я пришел домой, а Оля лежала на диване. Какая-то вся возбужденная, с бешеными глазами. Я сначала ничего не понял... Потом выяснилось, что она торчит. Жестко. И до нашей встреч торчала. Просто скрывала от меня. Я долго боролся, не уходил от нее. Боролся за нас, за нее, за всех вместе. Лечил ее. Но она каждый раз срывалась. В какой-то момент я опустил руки и ушел. Навсегда.
— А потом что? Она вернулась, и былые чувства возродились вновь?
— Не совсем так. Просто я до сих пор чувствую ответственность, что бросил ее тогда в таком состоянии. Что не смог помочь. Нет уже никакой любви. Еще и сын. Она херовая мать... Очень херовая.
— Я сочувствую тебе, Андрей. Искренне. Непростая история любви, понимаю. Но хочу напомнить, что ты поступил со мной также, как с тобой когда-то Ольга. Может ты просто мстил? Так надо было ей мстить, а не мне. По итогу, все говно вылилось на меня. Твои измены, угрозы, приказы, избиение человека. Ты хоть понимаешь, что убивал меня каждый раз?
— Я не самый хороший человек. Но я всегда о тебе заботился. И старался уберечь.
— Класс! Только нужно было в первую очередь уберечь меня от себя. Ты — главный вредитель в моей жизни. Лучше бы я никогда в тебя не влюблялась и не выходила замуж.
— Не раскидывайся такими словами... — Андрей рычит.
— Это правда, Андрей. Я жалею, что полюбила тебя. Вы с Ольгой идеально друг другу подходите. Оба больные на голову.
— Но моей женой стала ты, а не она. Это многое значит.
— Это значит лишь то, что ты нашел наивную девочку и решил, что можно будет ей крутить и вертеть, а самому делать все, что хочешь. Увы, все пошло не по плану, да? Ведь я не стала терпеть.
— Нет. Все не так. Но я заебался объяснять тебе.
— Замечательно. Поэтому предлагаю помолчать.
Глава 22.
— Ну что я могу сказать, не все хорошо.
Доктор делает записи в карточке, я поворачиваю голову в сторону Андрея, он злится. Ему не нравится, что тянут время. Я сама начинаю дрожать от страха за малыша.
Чувствую сильную вину перед ним. Андрей ловит мое состояние, берет за руку, крепко сжимая мои холодные пальцы. Мне не нужна его ласка, выдергиваю руку. Он сжимает губы, но молчит
— Можно конкретнее?
— У вашей жены тонус матки.
— И что это значит?
— Низкий уровень прогестерона. Поэтому матка непроизвольно сокращается.
— Блять. Вы можете сказать ребенок в опасности или нет?
— Могу. Есть угроза выкидыша, но сейчас не все критично. Я вижу, как вы заведены. Так вот, вашей жене для начала нужно перестать нервничать.
Закусываю губу. Чувство вины еще больше разрастается внутри. Черт, я так виновата перед малышом.
— Также я пропишу гормоны. И желательно пока понаблюдаться у меня.
— Ок. Я вас понял!
Он еще больше злится, только не понимаю на кого. На меня? На себя? На ситуацию?
У нас изначально все пошло по одному месту. Вместо того, чтобы заниматься собой, ходить на курсы для будущих мам, наслаждаться этим периодом. Я воюю. С мужем, с внешним миром. И ощущение, что все против меня.
Разве так бывает?
— Вот рецепт, — доктор протягивает бумажку, — И ко мне через недельку на повторный осмотр. А сейчас покой. Хотя...
— Что?
Я уже не сдерживаюсь и выкрикиваю.
— Лучше бы в больнице полежать. Понаблюдаться.
Больниц я патологически боюсь. В детстве лежала с пневмонией почти месяц, и ничего хорошего не помню. Только злых медсестер, болючие уколы, обшарпанные стены.
— Значит малышу все-таки что-то угрожает?
Мой голос дрожит, мне становится очень страшно.
— Девочка, у меня за плечами двадцать лет практики. Я вот такие семьи как ваша вижу не очень часто, но понимаю, что тут происходит. Не уверена, что ваш муж сможет обеспечить вам покой.