— Уверена, вовсе не все, — возразила Каэрита, с удивлением видя, что обычная жизнерадостность на лице Лианы сменилась выражением глубокой горечи.
— Ох, конечно, не все, — согласилась Лиана. — Те, у кого есть сыновья подходящего возраста, чтобы жениться на наследнице Бальтара и Западного округа, таких разговоров не затевают. И те, кто считает себя достаточно молодым, чтобы самому претендовать на эту роль, тоже. — Она поморщилась. — А все остальные используют любой удобный момент, чтобы наброситься на него с обвинениями, словно стая дворняжек на привязанного к дереву волкодава. Сам факт моего существования дает им прекрасный предлог, чтобы досаждать ему.
— Неужели все и в самом деле так скверно? — спросила Каэрита. — Я хоть и избранник Томанака, но аксейка, а не сотойка. Томанак! — Она засмеялась. — Да и аксейка я не по рождению. Мои родители — крестьяне из Мореца! Так что я, конечно, наслышана об интригах среди придворных, но по собственному опыту мало что знаю об этом.
Лиане явно трудно было представить себе такое — чтобы женщина, удостоившаяся пояса рыцаря, да еще ставшая избранницей самого Томанака, была не сведуща в том, что так много значило в ее жизни. И еще девушку удивило, что Каэрита, казалось, искренне интересовалась ее мнением.
— Ну… — медленно заговорила она, и голос ясно выдавал ее желание быть максимально объективной, — я, может, немного преувеличиваю, но дело обстоит достаточно скверно. Вам известно, какие у Сотойи законы о престолонаследии?
— В самых общих чертах, — ответила Каэрита.
— Тогда вы знаете, что по закону сама я не могу унаследовать титулы и земли отца; они перейдут к моим детям. При условии, конечно, что у него так и не родится сын. Поскольку обычаи и традиции нашего просвещенного общества не позволяют женщине править, тот счастливец, которому удастся завоевать мою руку, станет регентом. Он будет правителем Бальтара и протектором Западного округа от моего имени до тех пор, пока эти титулы не унаследует наш первенец. Ну, а если, к несчастью, у меня родятся только девочки, он будет править, пока одна из них не произведет на свет сына.
«Грустно слышать иронические нотки в этом юном голосе», — подумала Каэрита.
— Так что, — продолжала Лиана, — две трети Совета хотят, чтобы отец решился наконец отослать мать и произвел на свет доброго, сильного наследника мужского пола. Одни напирают на то, что это его долг перед королевской семьей, другие напоминают, что регентство всегда создает возможность государственного кризиса. Не исключено, что некоторые вполне искренни — но большинство прекрасно понимают, что он никогда так не поступит. Они используют эти разговоры как дубинку против него в надежде, что он растратит политический капитал, постоянно отбивая их атаки. Меньше всего сейчас ему нужно, чтобы враги получили в руки какое-то оружие против него… Однако те, кто искренен, может быть, даже еще хуже. Потому что реальная причина, по которой они так жаждут появления наследника мужского пола, состоит в нежелании, чтобы «лакомый кусочек» — то есть я — попал в руки кому-то из соперников. А та треть Совета, которая не подбивает отца расстаться с мамой, надеется, что «лакомый кусочек» достанется кому-нибудь из них. Каэрита медленно кивнула, глядя в темно-зеленые глаза девушки. Восемнадцать лет назад Телиан Лучник женился на Ханатхе Белое Седло. Их брак объединил Лучников Бальтара с кланом Пика Ветров, но это был не просто политический союз между двумя влиятельными семействами, это была любовь. Каждый, кто когда-либо видел барона и его жену вместе, понимал это.
И уж точно утратил бы все сомнения, наблюдая, с какой яростью Телиан отвергает предложения расстаться с Ханатхой, несмотря на то, что из-за несчастного случая во время прогулки верхом она охромела на одну ногу и больше не могла иметь детей. Однако эта стойкость, безусловно, дорого обходилась их единственной дочери.
— А как сам «лакомый кусочек» относится к тому, что может кому-то достаться? — спросила Каэрита.
— «Лакомый кусочек»? — повторила Лиана, глядя в темно-голубые глаза Каэриты, и ответила совсем уж чуть слышно. — «Лакомый кусочек» отдал бы душу за то, чтобы оказаться где угодно, только не здесь.
Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Потом Лиана стряхнула с себя оцепенение, наклонила голову в полупоклоне и быстрым шагом пошла прочь по коридору, напряженно выпрямив спину. Каэрита провожала ее взглядом. Может, эти признания вырвались у девушки почти против воли? И часто ли ей случается обнажать перед другими свои истинные чувства?..