«Вот же гадина! — злилась Мария. — Дом полная чаша. Не бедствует!»
Тем временем в голове Быстрицкой уже созрела схема по избавлению от туфель:
— У меня есть знакомая очень состоятельная дама. Муж в администрации города работает. У неё подруг тьма! И все тётки при деньгах. Я ей туфли предложу. Тащи их в понедельник на работу. — В трубке послышалось сопение. — Фоменко, ты меня поняла?! Не доводи до греха!
— Хорошо, — дрожащим от слёз голосом отозвалась Машка. Было очень горько и обидно вот так попасться, да ещё и Быстрицкой. Ведьма проклятая! Она хорошо понимала, что Ленка её обманет и никогда не озвучит настоящую стоимость, по которой загонит туфли. Долбанная жизнь! Как же она устала выцарапывать у неё каждую корочку хлеба!
— Вот и ладненько, дорогая. До завтра. — На душе стало значительно легче. Машка никогда не откажется от возможности выкрутить лишнюю копеечку. Сделает всё, как, велела. Какой у неё ещё есть выход? Только постыдное разоблачение, которое она с удовольствием устроит для «подруги», если та посмеет ослушаться.
Телефон — раскладушка едва выдержал хлопок: от такого удара голубовато серебристую поверхность вполне могли изрезать трещины. Задумчивый взгляд Машки блуждал по собственному отражению в зеркале. Волосы уже хорошо подсохли и тонкие пряди с мелированием чётко обозначились в копне рыжих волос. Когда стрижка будет завершена, она станет неотразимой. Ситуация с туфлями, конечно, плохая, но небезвыходная. У Фоменко созрел план.
Отделение кардиологии, в котором лежала двоюродная сестра, Инна, было на четвёртом этаже. Ленка блуждала по длинному коридору в поисках нужной палаты, как вдруг заметила пожилого мужчину в очках, лицо которого ей показалось очень знакомым. Он прошёл мимо неё и вскоре исчез за дверью палаты. Она лихорадочно рылась в памяти и вдруг хищно ощерилась. Это был Борис Сергеевич, отец Ланы. «Как кстати, как кстати, — пробормотала она. На ловца и зверь бежит.» Потом подошла к этой двери, запомнила номер палаты, решив, что после того как навестит сестру обязательно наведается и к Борису Сергеевичу и нанесет Барзиковой сокрушающий удар – ранит сердце её дражайшего отца.
11.2
После утреннего секса аппетит у обоих был отменным. Лана попробовала всё, что было на подносе. Они так и не переместились на кухню, избегая слишком далеко отдаляться от кровати. Поглядывая на жующего Димку, Лана пыталась разобраться в своих внутренних ощущениях. Первым оценку дал «чёрт» … черти какую! А вот «святоша» была как никогда права. Всё было по-другому. Она словно купалась в облаках, чувствуя его нежные прикосновения и поцелуи, блуждавшие по телу. При этом страсть была! Ещё какая! Просто другая, нежели та, к которой она привыкла. Бе6з звериной агрессии и подавляющей силы, но в тоже время безудержная и горячая! Впервые партнёр думал не о своей похоти и удовлетворении, а о ней. Как же наивна она была, думая, что Димка слишком интеллигентный, для того чтобы удивить её в постели.
Подойдя к комнате сына, Жанна Аркадьевна долго колебалась, прежде чем решилась постучать. Дмитрий не ответил. Пришлось повторить, только уже намного требовательней и настойчивей. Послышались шаги. Ключ повернули в замке и дверь приоткрылась:
— Тебе чего?
— Надо поговорить, — Жанна Аркадьевна едва сдерживала своё раздражение. Хамское поведение сына становилось всё сложнее спускать.
— А мне ничего не надо. Оставь меня в покое.
— Или ты меня сейчас же впускаешь в комнату, либо я вызываю охрану и вхожу с их помощью. Выбирай, − пригрозила она.
Некоторое время Дмитрий молчал, принимая решение. Мать человек слова и если не пойти на уступки, то вполне способна выполнить свою угрозу.
Дверь открылась настолько резко и неожиданно, что Жанна Аркадьевна едва успела отскочить назад. Похоже, сын её пнул изо всех сил ногой.
— Ты же так хотела войти, — он появился в дверях. Взъерошенные волосы на голове, опухшие, красные глаза и возбуждённый нервный взгляд, бегающий из стороны в сторону. — Добро пожаловать! — Дмитрий изобразил поклон.
— Давай без цирка, — Жанна Аркадьевна приблизилась к сыну. Теперь они стояли лицом к лицу. — Пропусти!
Сын подвинулся, позволяя матери пройти в комнату.
Полумрак, неприятный затхлый запах, вещи разбросаны. Первым делом Жанна Аркадьевна пустила свет в это царство тьмы и хаоса, раздвинув шторы. Потом села в одно из кресел и жестом руки, указала сыну на место напротив себя. Не сразу, но всё же он выполнил её просьбу.