Незнакомка была миловидна, с правильными чертами лица, на котором полностью отсутствовал макияж, зато отчетливо виднелся отпечаток горя, которое она испытывала.
— Меня зовут Светланой. Я ищу свою дочь, Анечку. Она пропала.
— Это очень печально. Но почему вы её ищете в моём доме?!
Взгляд Жанны Аркадьевны был холодным и непроницаемым. Она, конечно же, сразу поняла кто эта женщина. И прекрасно помнила имя пассии своего супруга, да и тот телефонный разговор тоже. Стало любопытно послушать объяснения матери, о связи дочери с женатым возрастным мужчиной. Как при этом она сможет посмотреть ей в глаза?!
— Анечка встречалась с вашим мужем. — При этом ни смущения, ни чувства неловкости на лице. Словно ситуация вполне нормальная. — Последний раз она мне звонила из его домовладения на Финском заливе. —Глаза Жанны Аркадьевны недобро сузились, только Светлана на это не обратила внимание. Ей было всё равно на чувства женщины, стоявшей напротив неё. Лишь бы дочь нашлась. — Рассказывала, как все хорошо и замечательно. Потом перестала выходить на связь. Мы по многу раз за день перезваниваемся и то, что она не доступна несколько дней подряд, говорит о том, что с ней случилась беда. Ваш муж должен знать хоть что-то о ней…— она заплакала. — Почему он отказывается говорить со мной. Почему…— рыдание усилилось.
— Просто потрясающе! — Жанна с трудом сдержалась от более резких слов, так и напрашивающихся в данной ситуации. Похоже эта Светлана не так проста. — Вы знали о порочной связи своей дочери и молчали. А теперь имеете наглость плакаться мне в жилетку, ожидая сочувствия от женщины, семью которой разрушала Ваша дочурка?!
При этих словах, Серафима осторожно дернула ей за край манто и состроила жалобный взгляд, дескать, жалко бабу. Жанна задумалась. Наверное, жалко. Родители любят своих детей вне зависимости от того, что те вытворяют. По собственному примеру она знала, как порой с ними трудно, особенно когда они взрослые и самостоятельные. Хорошо, что Жанна Аркадьевна не ведала всей истории и того, что в том, что Анна выросла такой, во многом виновата её мать, Светлана.
— Я в жизнь дочери не вмешиваюсь. Может это настоящая любовь?!
— В таком случае, удивительно, что мой супруг Вас вышвырнул со двора прямо в придорожную грязь. Мог бы обойтись по обходительней с будущей родственницей.
— Не надо мной издеваться! Разве Вы не мать?! Неужели у Вас нет сердца?!
— Послушайте, Светлана. Поступим следующим образом. Я поговорю с супругом и постараюсь у него всё разузнать. Оставьте мне свой номер телефона. Я Вам позвоню.
Женщина достала из сумки блокнот и ручку, дрожащей рукой написала нужные цифры и протянула собеседнице. Жанна приняла лист, сложила несколько раз и опустила в карман манто. Она уже собиралась уходить, как вдруг что-то вспомнила и, обернувшись, поинтересовалась:
— Вы заявление в милицию писали?
— Да. Сегодня утром.
— Про Николая Игнатьевича упомянули?
— А как же! Ведь он последний кто её видел.
— Я поняла. И вот, что, постарайтесь воздержаться от телефонных звонков моему супругу. Он человек вспыльчивый, раздражительный. Этим всё равно ничего не добьётесь.
— Я уже поняла. Буду ждать звонка от Вас.
Подойдя к воротам, Жанна услышала окрик и обернулась.
— Спасибо!
Жанна Аркадьевна кивнула и вошла во двор вместе с Серафимой, следовавшей за ней словно тень.
Железные ворота закрылись. Светлана ещё минут двадцать стояла прямо напротив них и смотрела на высоченный забор. Перед глазами стояла Аннушка, молодая, весёлая, полная надежд и мечтаний. Сердце ныло, душа выворачивалась наизнанку. Светлана никак не могла избавиться от чувства, что больше никогда не увидит свою красавицу дочь.
В плату вошла молодая привлекательная брюнетка. Борис Сергеевич удивился, когда понял, что эта незнакомка пришла к нему.
— Мы разве знакомы? – Он тщетно напрягал память, пытаясь её вспомнить.
— Я Елена, подруга Ланы. Мы как-то праздновали восьмое марта у вас дома.
— Опять ты пьёшь?! — Николай Игнатьевич умыкнул бутылку, как раз в тот момент, когда супруга собиралась налить очередную дозу.