На работе в офисе эпицентром всего негативного, по роковому стечению обстоятельств, всегда выступала Лана. Она притягивала вселенское зло или же порождала его — оставалось непонятным.
— Знаешь папа, я не устаю удивляться людям. Сегодня случился грандиозный скандал с главбухом, — решила Лана списать дурное настроение на рабочие неурядицы. — Потрясающе вкусно! — добавила она, отправляя кусок мяса в рот. — Так вот, бухгалтерия прикупила канцелярских товаров и вместо того, чтобы честно распределить это добро по отделам, всё самое лучшее, оставили себе! Видишь ли, бухгалтерия − самый нужный отдел нашей фирмы!
Отец тяжело вздохнул. Дочь неисправима. Рано или поздно жизнь ломает бунтарей. Ему остаётся лишь молиться Богу, чтобы этот урок не был слишком суров.
— И так всегда! Всё лучшее, всё новое оседает в бухгалтерии! Новые мониторы, принтеры, сканеры!
Борис Сергеевич поперхнулся куском хлеба и закашлялся. Дочка заботливо похлопала его по спине, да с такой силой, что он едва успел перехватить уж летевшие по воздуху очки. Обе дужки очков были сломаны и выживали лишь благодаря канцелярскому скотчу, обмотанному вокруг них толстым слоем.
«Надо купить новые», — в который раз подумал Борис Сергеевич, водружая их место.
Не замечая ничего вокруг, дочка с упоением чихвостила коллег по работе:
—Я сегодня к ним зашла и всё высказала. Прямо в глаза! Главбух стала орать, что лишит меня заработной платы. Представляешь?! — Чётко очерченная, дугообразная бровь девушки взмыла вверх, от чего её красивое личико приобрело надменный вид. — Я ей говорю, а Вы собственно кто такая, чтобы лишать меня моего законного заработка? Такой же наёмный работник, как и все остальные! Лучше не злите меня!
Отец погрустнел. Лана, с пылающими щеками и полотенцем, обмотанным вокруг головы, напоминающим огромный шлем, выглядела воинственно! Ему искренне стало жаль весь бухгалтерский отдел, которому судя по угрозам Ланы, грозила массовая резня за картонные папки, ручки, скрепки и прочие канцелярские мелочи.
— Амазонка моя! — пошутил Борис Сергеевич, укоризненно покачивая головой. — С людьми надо стараться общий язык находить. Мягче надо быть Ланочка, мягче. Твоя, правда, никому не нужна. Люди мстительны. Затаят обиду, начнут вредить. Надо помнить, что плохонький мир лучше, чем война.
— А я не собираюсь ни под кого прогибаться, понятно! — заявила Лана, с вызовом задирая подбородок.
— Я считаю, что скандалами ничего не решишь. Зато врагов наживёшь много. Пойми, противостояние — каменная стена, о которую можно расшибить лоб, при сильном упорстве, но умным такого человека никто не назовёт.
— Мы просто очень разные с тобой, папа. Давай оставим эту тему. Спасибо за ужин.
Пока отец убирал со стола, Лана мыла посуду и думала о Денисе. Она представляла, как он сейчас проводит время в кругу семьи, изображая любящего верного супруга, и дико ревновала.
*******
Около половины десятого в парадную дома, где проживала Лана, проскользнул неизвестный. В подъезде было темно. Кто-то выкрутил все до единой лампочки. Невысокая мужская фигура бесшумно скользила вдоль стены, пока не спотыкнулась о какой-то предмет небольшого размера. Послышалось невнятное бормотание. Силуэт юркнул вправо от лестницы и исчез за дверью.
При данных обстоятельствах отсутствие света было на руку, как и то, что подвал, открыт, а ржавый старый замок красовался на двери лишь для виду. Проскользнув вовнутрь подсобного помещения, он скривился от тошнотворного запаха гнили и сырости, но вскоре инстинкт охотника взял верх над брезгливостью. Прислонил лицо к шершавой поверхности двери, чтобы лучше слышать все, что происходит в подъезде и замер в ожидании добычи. Несколько месяцев он выслеживал эту «тварь». Возвращалась она в разное время, но сегодня у неё тренировка, да и встреча с любовником не состоялась. Значимый день для того чтобы подвести жирную черту под очередной историей «грязной любви», обрубив никчёмную жизнь, лишенную добродетели. Зубы заскрежетали от злобы.