Во дворе послышался шум от въехавшего автомобиля. Через некоторое время в столовой показался Дмитрий. Он молча уселся за стол, налил себе свежевыжатого апельсинового сока и потянулся за булочками с маком.
— В этом доме принято здороваться, — сделала замечание сыну, мать, отбросив в сторону журнал.
Настроение значительно ухудшилось. Сегодня ей не хотелось погружаться в проблемы и тем более решать их. Дмитрий же, после возвращения из Америки, стал для неё неприятной загадкой. Её не отпускало странное чувство, что если она докопается до истины разительных перемен, произошедших с сыном, то будет этому, мягко говоря, сама не рада.
— Привет, — буркнул он.
— Где ты был?
— Мотался по делам.
— По каким делам?
— Я уже не в том возрасте, чтобы отчитываться за каждый свой шаг.
— Позволь мне всё же, полюбопытствовать, — настаивала Жанна Аркадьевна, — на правах любящей и переживающей за тебя матери.
Холод, исходивший от сына, причинял невыносимую боль. Что же случилось с её нежным и ласковым мальчиком она не понимала.
Жанна Аркадьевна горестно вздохнула:
— Сынок, меня очень беспокоит твоё душевное состояние. Я же вижу, тебя что-то гложет? Не хочешь рассказывать, что произошло в твоей семье, давай поговорим о настоящем. Хватить сновать без дела. Возвращайся в профессию. В моей клинике для тебя всегда найдется место.
— Я уже решил, чем буду заниматься. Уеду в Италию, как только закончу дела.
— О чём ты говоришь?! Какая Италия?! — Жанна Аркадьевна почувствовала острую боль в груди и сморщившись, застонала, прикладывая руку к больному месту.
— Спасибо, — буркнул сын. Спокойный, безразличный, абсолютно чужой. Он вышел из-за стола и направился в свою комнату, даже не поинтересовавшись у матери, что же с ней произошло, как она себя чувствует.
Хорошо, что вскоре появилась домработница Серафима, добротная крепкая женщина, примерно одного возраста со своей хозяйкой, но выглядевшая значительно старше из-за неухоженности и тяжёлой судьбы. Тридцать лет назад автомобильная катастрофа вырвала из её жизни любимого мужа и годовалого сыночка, Ванечку. Затем последовали годы беспробудных пьянок, и неизвестно сколько бы длилась эта агония, если бы в один прекрасный день её дорогу не перебежали «чёрные» риэлторы в образе двух улыбчивых дам, среднего возраста в длинных черных рясах. Серафима, конечно, не осознавала и половины того, о чём толковали так называемые «монахини». Она смутно помнила, как подписывала какие-то бумаги, пока так называемые «сёстры», в компании с солидным мужиком в пиджаке, наполняли её рюмку водкой. Очнулась она в заброшенном сарае, на пустыре с проломленной головой, из которой сочилась кровь. Серафима помнила, как из последних сил ползла к дороге и как потеряла сознание в тот момент, когда совсем рядом раздался резкий лязг тормозов. Эта был автомобиль Жанны Аркадьевны. С тех пор, Серафима не расстаётся с нательным крестом, свято веря, что господь, в тот день, указал на её путь в этом мире и подарил семью.
Увидев бледную, съёжившуюся на стуле Жанну Аркадьевну, она поспешила на помощь. Пара ложечек валерьянки, глицин под язык. От скорой помощи Жанна Аркадьевна категорически отказалась, лишь позволив себя уложить на диван и сделать успокаивающий массаж головы, которым Серафима частенько снимала её нервное напряжение.
— Это всё стресс, — всхлипнув, пожаловалась она домработнице, круговыми движениями растиравшей затылок. — Детки меня в могилу сведут раньше времени.
— Всё будет хорошо, Аркадьевна. Главное не нервничать по пустякам. Все болезни от этого!
— Да как не нервничать! У Алки проблемы, Димка словно чужой человек. Такое ощущение, что мне сына подменили!
— Это всё акклиматизация! Дайте ему немного времени и всё наладится!
— Ничего, приедет отец со своих «блядок», он с ним разберётся! — погрозила кулаком Жанна Аркадьевна, заметно порозовев.
Серафима заохала, стыдливо потупив глаза в пол.
— Вот только не надо делать вид, что ты не знаешь о похождениях старого развратника?!