— Небольшая поправка, — смерив холодным взглядом супруга, заявила она, — как жеребец! — Ужин ждал на плите до половины восьмого. Потом отправился в мусорный бак.
«Врёт! − решил Денис, внимательно изучая непроницаемое выражения лица жены, – спрятала.»
− Я тебе не домработница! Надо вовремя являться домой, — продолжила Алла и тут же напомнила, — и, между прочим, я тоже работаю и зарабатываю приличные деньги, не говоря уже о тех суммах, которые ты вытянул из моего отца на развитие «деревянного» бизнеса. Наверное, поэтому ты такой бездушный, как Буратино!
Ничего лучше не придумав, Денис заупрямился:
— Буратино не был бездушным! Вполне себе нормальный ребёнок, только деревяный.
— Ты совсем идиот! — взбесилась Алла. Мало того, что заявился ночью, так ещё и дуру из неё делает. — Причём здесь Буратино?! Чего ты к нему прицепился?!
Хороший вопрос. Но сейчас не время было сдавать свои позиции, поэтому Денис парировал:
— Ты первая начала про Буратино говорить! Вот и скажи причём он тут?
Аллу уже трясло от желания долбануть чем-нибудь тяжёлым по этой «ослиной» голове. Она даже осмотрелась по сторонам в поисках подходящего предмета, но кроме книги, не большого формата, на прикроватной тумбочке ничего не оказалось.
— Я вообще не пойму, в чём проблема? — прохаживаясь из стороны в сторону, возмущался Денис, — Я устал как собака, между прочим! Сегодня были сложные переговоры с итальянской делегацией. Если все «выгорит», то мы сорвём такой куш, что тебе и не снилось!
— Ах, мой герой, — издевательским тоном произнесла супруга.
— И это всё, что я заслужил?! — Денис резко остановился перед супружеским ложем, артистично сотрясая руками воздух. — Да, Снежная королева по сравнению с тобой огонь-баба!
— Сука, — процедила сквозь зубы Алла, приподнимаясь на согнутых коленях, словно кобра из мешка под звуки флейты. — Ты пол ночи шлялся и ещё меня оскорбляешь?!
Денис явственно расслышал шипение и на всякий случай отошёл от кровати на безопасное расстояние.
— Я тебя не оскорблял.
— А фригидная баба, это, по-твоему, не оскорбление?!
Денис был удивлен. Вот как так можно всё переиначить в своей глупой бабской голове. Ни единого слова даже отдаленно похожего на «фригидную» из его уст не вылетало.
— Ты сколько выпила? — осенила его догадка. Он даже заглянул за тумбочку, где имела привычку складировать опустошённые бутылки Алла, на всякий случай оставляя в поле зрения, качавшуюся из стороны в сторону, супругу. Мало ли чего она надумает.
В своём воображении Алла давно расчленила неверного супруга и уже упаковывала в огромный полиэтиленовый мешок для строительного хлама.
Подскочив на кровати, она спрыгнула на пол.
Денис вздрогнул от неожиданности и замер посреди спальни. Алла подбежала к нему, с силой ткнула пальцем в грудь и закричала:
— Хватит лгать! Будь мужиком и скажи правду. Сознайся в том, что ты обычный похотливый кобель и трахаешь всё, что движется!
— Зачем ты клевещешь? – изображая искреннее возмущение, насупился Денис. − Обычно так делают, когда хотят прикрыть собственные грешки!
— Какой же ты скользкий, гад, — Алла со злостью хлопнула мужа по плечу. При взмахе её руки, бедолага, даже зажмурился на случай оплеухи. — Не вали со здоровой головы на больную. И не делай из меня дуру! Я звонила тебе в офис, и секретарь ответила, что ты давно уехал.
— Уезжал, — искренне признался он, прикладывая правую руку к левой стороне груди, там, где билось его «честное» любящее сердце, — потом пришлось вернуться, — не моргнув и глазом солгал он, продолжая извиваться словно ящерица, пойманная за хвост.
Алла выдохлась. Пошатнувшись, она вся обмякла и вернулась в кровать, устало плюхнувшись на мягкую перину под шелковой простынею.
— Запомни, рано или поздно все тайное становится явным! Я не хочу больше с тобой разговаривать. Пошел вон! – указав рукой нужное направление, Алла легла на живот и спрятала лицо в подушку. По мелким вздрагиваниям её тело было понятно, что она беззвучно плачет.
Никакого стыда или чувства раскаяния Денис не испытал. Только облегчение, что скандал уже позади и он, наконец, может поесть и отдохнуть. Его взгляд скользнул по её спине, опустился ниже, к попке, и погрустнел. Она стала болезненно худой и совершенно не сексуальной.