Раздался пошлый мужской смех.
Приступ тошноты подступил к горлу и Лана едва удержала эти порывы, с ужасом представляя, как будет выглядеть, если обнаружит своё присутствие. В голове не укладывалось, что её любимый способен на такую низость.
— Это конечно хорошо. Только смотри, не спались. Я предпочитаю менять любовниц как можно чаще. Так меньше подозрений. И ещё, по своему горькому опыту понял, что на работе «шашни» лучше не крутить.
— Да уж. Моя Алка мне такую сцену закатила. Чувствует что-то и бесится. Не знаю, как быть, — поделился Денис.
— Пора менять кобылку, поверь своему товарищу. Уверен, что уже и секретарша в курсе твоих любовных похождений. Того и гляди, эта старая дева стуканёт на тебя Алке. Ты же не хочешь жену потерять?
— Конечно, нет. Только как со своими «хотелками» справиться. Я силу воли теряю, видя её выдающийся зад и колышущиеся сиськи!
— С глаз долой из сердца вон. Это тебе профессионал по любовным интрижкам говорит. Поверь, найдёшь очередную девку, которая сможет удовлетворить тебя не хуже, этой твоей, юристки. Я тебе ещё год назад советовал, не затягивать канитель. Слушай, может ты её уволишь, а я к себе на работу возьму. – Раздался отвратительный смех.− По твоей рекомендации, разумеется.
Ещё несколько минут мужчины перекидывались сальными шуточками, громко хохоча, и вышли из туалета. Душу Ланы вворачивало на изнанку. Если бы не слышала собственными ушами, издевки Дениса, вряд ли бы поверила что он способен на такую низость и предательство.
Приоткрыв дверь, Лана осторожно выглянула и, убедившись, что осталась одна, выскользнула из кабины. Включив воду, она долго смотрела на своё отражение в зеркале. Потом намочила ладони под холодной водой, приложила к пылающему лицу. Хотелось умыться, чтобы смыть с себя хоть толику той грязи, в которой любимый её измарал, но макияж не позволял этого сделать. Испытывая дикую боль, Лана смотрела на своё отражение в зеркале и испытывала отвращение. Что-то в ней видимо сломалось, перемкнуло, но она поймала себя на мысли что сочувствует супруге Дениса, Алле и даже испытывает стыд за то, что пыталась разрушить семью. Каково же этой женщине жить с такой мразью, как Денис. Да, ей больно, да унизительно, но она его вычеркнет из жизни и больше никогда не увидит, а Алла лишена такой возможности, потому что связана с ним общим ребёнком. Сколько раз Ирка предупреждала о бумеранге, который рано или поздно настигнет, а она смеялась над этим. Хотелось бежать, куда глаза глядят, но прежде выяснить отношения с Денисом.
«Какие отношения?» — охнула «святоша», — срочно писать заявление на увольнение и, поджав хвост, бежать как можно дальше из этой фирмы из его жизни.
«Чёртик» молчал, но Лана ощущала, что внутри назревает что-то серьёзное.
Вернувшись в кабинет, она взяла чистый лист бумаги, ручку, положила перед собой и дрожащей рукой вывела в самом центре листа «Заявление». Правый верхний угол решила оформить в конце, так как даже фамилию его писать сейчас было проблематично. «Прошу…» полились слезы, одна из которых угодила на свежие чернила на заявлении и оставила после себя расплывчатую мокрую кляксу. Лана в сердцах скомкала испорченный лист и бросила в мусорное ведро, стоявшее рядом с её письменным столом.
В дверь её кабинета постучали. Девушка вздрогнула, чувствуя, как бешено заколотилось сердце.
«Войди…− голоса не было. Слабые вибрации с хрипотцой. Она откашлялась,– войдите!»
Это был незнакомый молодой человек, с угольно-чёрными глазами, смуглой кожей и вкрадчивым голосом. Как выяснилось, мужчину звали Вико, и он был представителем итальянской фирмы, с которой предстояла сделка. Его учтивость и чрезмерная вежливость могли обмануть кого угодно, но не Лану, которая ещё утром внимательно изучила контракт и поняла насколько могут быть коварны эти иностранные аферисты. Первым порывом Ланы было желание всё высказать итальянцу в лицо, но поразмыслив, она решила не торопиться. Пусть скажет, зачем к ней пришёл.
К её удивлению итальянец прекрасно изъяснялся на русском языке, несмотря на сильный акцент.
— Вы посмотрели наш контракт? – Взгляд Вико наглым образом изучал её. Лана усмехнулась и он тут же приковал внимание к её губам, от них спустился на секунду ниже, к груди, потом заглянул в глаза.