Услужливый метрдотель, поспешил к девушке навстречу и сопроводил к столику, за которым её уже ожидали.
На Вико был светлый костюм, прекрасно оттенявший бронзовую кожу, и темно-синяя рубашка. На столе, прямо перед ним, шикарная композиция из купленных для Ланы красно-белых роз, с добавлением сухоцветов. Итальянец коротал время за бокалом с водой и долькой лимона и едва не поперхнулся, увидев Лану, настолько она была хороша. Длинное струящееся платье насыщенного тёмно-синего цвета с глубоким декольте и вырезом на боку, демонстрировало великолепную фигуру девушки. Вико поднялся навстречу, отмечая какой нежной и романтичной делает её неброский, едва заметный макияж.
— Выглядите потрясающе! — отметил он, прежде чем вручить букет.
Такое внимание тронуло сердце девушки. Она смущенно приняла цветы, поднесла их к лицу и вдохнула сладкий аромат, чувствуя под его восхищённым взглядом слабость в ногах. Кивнув в знак благодарности, она передала цветы подоспевшему официанту, который поставил их в конусообразную стеклянную вазу с водой, стоявшую на подоконнике окна, рядом с которым находился столик.
— Вы тоже радуете глаз, — не осталась в долгу Лана.
Любезно усадив девушку на её место за столом, итальянец сел напротив и жизнерадостно улыбаясь, признался:
— Боялся, что Вы пердун…
Лана залилась смехом, пытаясь понять, что он хотел сказать.
Вико смущенно нахмурился, подумал и тут же поправился:
− …передумать. Женщины так не постоянны.
Его русский был вполне сносен и казусы такого рода он допускал редко, но Лана находила это забавным.
— Я человек слова и вовсе не пердун – отсмеявшись, парировала Лана с серьезным видом.
− Простите, если я сказал что-то не так.
Она отмахнулась и хихикнула, видя, как он покраснел от смущения.
— Вы меня удивлять и очаровывать. Я бы хотел иметь рядом такую женщину как Вы.
При этих словах итальянец смешно подкатил глаза, стараясь показать, что она для него сродни богини, спустившейся с Олимпа, и громко зацокал, покачивая головой. Что этот жест означал по итальянским меркам, Лана не знала, но ей вдруг стало не по себе. Когда же Вико поднес к губам три пальца, смачно поцеловав, и что-то проворковал на итальянском, она почувствовала фальшь. Всего каких-то восемь или девять часов отделяли эту другую Лану от той наивной идиотки, которая свято верила в искренность слов любого мужика и кичилась своей сексуальностью, «корчась» в кокетливых ужимках при каждом комплименте. Уроки жизни могут менять быстро и бесповоротно. В ответ она лишь холодно улыбнулась, просто ради того, чтобы проявить некоторую любезность.
— Я взял смелость сделать заказ, — признался Вико. — Я выбрать это место. Здесь великолепная итальянская кухня. Шеф-повар этого заведения мой земляк. Наверняка Вы ничего подобного не пробовали.
— Вы правы, кроме пиццы, разумеется. — Она с грустью посмотрела сквозь блестящее, без единого пятнышка стекло окна, чувствуя тоску и смятение.
«Ещё не поздно отступиться,» — вещала «святоша».
«Толстый зад и здоровенные сиськи, — вмешался «чёртик», напоминая ей обрывок разговора, который хотелось стереть из памяти навсегда, — и в постели орёшь, как дикая кошка. А ещё он Федьке хотел тебя передать».
Внутри всё вспыхнуло. Лану бросило в жар. Дрожащими руками она потянулась к бокалу с водой, с жадностью его осушила и поставила на место, наблюдая, как Вико наполняет его вновь, пряча за любезной улыбкой удивление.
Подошёл официант с огромным подносом и стол начал быстро преображаться: кипельно белая скатерть вскоре была заставлена различными блюдами, источавшими невероятные ароматы.
— Вот это, — Вико указал на тарелку с зелёными листьями какого-то салата, кусочками сыра и нарезанной ломтиками колбасой, — моцарелла с пармской ветчиной. Можно вполне есть, – он подбадривающе кивнул, словно Лана чего-то опасалась.
Она улыбнулась в ответ. Моцареллой её не удивишь, а вот пармскую ветчину и тельятеллу с креветками в соусе Том Ям она с удовольствием попробовала. Вполне себе съедобно, но оливье, жареная картошка, пельмени куда милее для её русской души. Изысканная еда особых эмоций не вызывала, кроме чувства насыщения, которое наступило очень быстро. Видимо сказывалось сильное волнение. Она всё ещё не могла принять решения, и очень мучилась, думая о том, стоит ли мстить Денису.