— Сима, иди к себе! — приказала Жанна Аркадьевна.
Женщина поспешила удалиться, понимая, что хозяевам предстоит сложный разговор.
Нервно прохаживаясь, Жанна долго молчала, потом подошла к мужу, и напрямик спросила:
— Ты его убил?
— Не говори ерунды! Ты совсем голову потеряла?! Стал бы я об твоего хахаля руки марать!
— Стал бы. Ты ведь прекрасно знаешь о том, что я ему автомобиль купила.
— Знаю, — не стал отпираться супруг. — И меня, конечно, взбесило, что ты на мои деньги содержишь этого прощелыгу.
Жанна нервно хохотнула:
— Я тоже работаю и зарабатываю не меньше тебя! Признайся, что в данной ситуации тебе беспокоит только бабло, а не то, что твоя жена спит с другим мужиком. У тебя у самого рыльце в пушку!
—Я мужик! Я имею право на слабости!
— Я тоже, — прошипела она ему в лицо. — Я буду вести себя также, как и ты. Ты деньги на своих баб спускал в последнее время в немереном количестве, особенно на эту твою последнюю… шалаву. Как ты там её называешь…, — она сморщила лоб, лихорадочно вспоминая аудио запись, которую ей давал послушать Гена, — Рыбка! Так вот, автомобиль для Вагифа был тебе ответочкой!
— Да, ситуация комичная, — обессиленно развёл руками Николай Игнатьевич, предчувствуя скорое поражение.
— Ничего комичного в этом не вижу. Ты содержишь шлюх, а я буду баловать своих альфонцев. Так и спустим всё состояние на сексуальные утехи. На хрена нам проблемы наших детей?! Зачем думать о будущем внуков?! Лучше содержать этих пиявок, которые присасываются к нам и тешить себя мыслями, что им с нами в постели хотя бы не противно! — В сердцах выпалив последнюю фразу, Жанна Аркадьевна осеклась, понимая, что и сама обманываться была рада в отношениях с Вагифом. Всё так запуталось и в жизни, и в душе. Стремясь быть гордой, независимой, она позволила себя использовать мальчишке, пытаясь что-то доказать то ли супругу, а может и самой себе.
Николай Игнатьевич демонстративно сложил руки на груди, упрямо выпятив круглый подбородок. Он считал себя интересным мужчиной и свято верил в то, что нравится женскому полу именно он, а не его деньги.
— Боже мой, — издевательским тоном пропела супруга, — неужели ты думал, что всё также неотразим и тебя каждая из этих шлюшек желает всем своим существом?!
Муж фыркнул в ответ.
— Тогда мне тебя жаль. У меня хотя бы периодически мозги включаются…в паузах, между получением удовольствия.
Некоторое время они молчали, словно исчерпали силы вести эту неприятную баталию.
Николай Игнатьевич первым сделал робкий шаг к примирению. Он миролюбиво покосился на супругу, сосредоточенно рассматривающую свои ногти и выглядевшую при этом совершенно спокойно, хотя он точно знал, что таким образом она прячет свою боль.
— Жануль… Я всё исправлю. Давай не будем ссориться.
В душе Жанны Аркадьевны бушевали страсти. Она испытывала одновременно совершенно противоречивые чувства: гнев, страх, боль, обиду, любовь, и даже жалость. Так легко давать советы другим и быть сильной, решая чьи-то судьбы, а когда дело касалось личной жизни, терпела настоящее фиаско. Она посмотрела на мужа, бросавшего на неё жалобные взгляды из-под пышных бровей, и думала, чего же ей хочется больше: придушить его или пожалеть. Ведь он цепляется за молодость других лишь потому, что не желает принять неизбежно приближающуюся старость. В любом случае, это не даёт ему право отнимать жизнь у людей. Да, надо признать, что он очень хорошо разыграл удивление от услышанной новости про убийство, но больше сотворить такое было не кому. Всё указывало на супруга! Абсолютно всё!
— Как ты исправишь смерть этого мальчика, Вагифа?
— Твою ж мать! — закричал супруг, словно ужаленный. — Я клянусь тебе, что не имею к этому никакого отношения!
Жанна Аркадьевна резко подняла руку перед собой, подавая знак замолчать, потом нервным движением одернула свободный свитер и заявила:
— Не утруждай себя ложью, не надо! Я позволяла тебе лгать и обманывать меня лишь потому, что считала это своего рода терапией нашего длительного союза. Умные люди говорят, чтобы не ушёл, отпусти. Всегда кажется, что лучше там, где легче, веселей и нет обязательств. Поэтому я тебя ничем не обременяла, даже собой. Потом поняла, что начинаю меняться. Морщинки под глазами можно поправить, но возраст он внутри. Загляни в глубину глаз, и ты его увидишь. Это необратимый процесс, даже если твоя кожа идеально натянута. Поначалу я жутко ревновала и мучилась. Правда, недолго. Так уж устроен мой прагматичный мозг. Подстроившись, я стала извлекать пользу и для себя. Но мне кажется, Коля, мы заигрались в свободные отношения. А теперь ещё и убийство Вагифа. Сложно представить, кому он мог помешать своим существованием, кроме тебя. — Она вздохнула, чувствуя горечь во рту. — Хочу тебя предупредить, что если я узнаю, что ты замешан в этом преступлении, то прощения не жди.