Это была не банальная угроза. Жанна отличалась удивительным качеством для женщины, которое даже не всем мужчинам было присуще: никогда не бросала слова на ветер.
Николай Игнатьевич кивнул, стараясь не обнаружить тот ужас, который испытывал от одной мысли, что жена узнает про отданный им Косому приказ.
— Я рада, что мы поняли друг друга.
7.5
— Где тебя черти носят? Ты каждый день занимаешься собственными делами, а я, между прочим, тебе зарплату плачу! Работать надо, понимаешь, работать! Мне деньги с неба не падают! — голосил мобильник, а Лана, отодвинув его на безопасное расстояние от уха, с умиротворённым видом поглядывала в окно маршрутного такси. — Ты меня слышишь?!
— Конечно, — отозвалась Лана, — и ещё добрая половина маршрутки слышит.
Она преувеличивала. Рабочий день в самом разгаре, поэтому в маршрутном такси было не многолюдно. Пассажирское место рядом с Ланой пустовало, напротив сидел неказистого вида мужичок, заинтересованно прислушивающийся к разговору. Заметив на себе взгляд девушки, он одобряюще закивал головой, а потом, покрутил пальцем у виска, выражая, таким образом, своё неодобрение по поводу криков Дениса. Лана в ответ пожала плечами, дескать, а что тут поделаешь, если с руководством не повезло.
— Ещё и хамишь вместо того, чтобы извиниться!− не унималось начальство. Лана улыбнулась, представляя его красное от возмущения лицо.
— Денис, я же вчера тебя предупреждала, что мне надо заехать к папе в больницу. Скоро буду на месте.
— Покорнейше благодарю!− язвительно отозвался тот.− Появишься, и сразу ко мне!
Лана вздохнула. И как она раньше не замечала в нём столько отвратительных черт. Ничего святого у человека нет.
— Слушаюсь и повинуюсь, босс!− отшутилась она, прекрасно понимая, что это будет последней каплей, переполнившей его терпение. Так и произошло. Денис бросил трубку. Его недовольство лишь позабавило. Он мог обижаться, злиться, орать и делать всё, что взбредёт в его вздорную голову. Она же будет делать всё, чтобы как можно скорее приблизиться к поставленной цели и потом забыть о нём навсегда. Жаль, что у неё не будет возможности посмотреть на его физиономию в тот момент, когда он поймёт, что его обокрали.
— Бросай, такую работу, — Мужчина, ставший невольным свидетелем её разговора с Денисом, был расположен к общению. Приветливо улыбаясь, он даже подмигнул в знак солидарности и поддержки. — Твой шеф, по голосу слышно, с головой не дружит. У нас, Михалыч, даже когда мы с напарником, по пьяной лавочке, машину с подъёмника уронили, — он помолчал, обозначая указательным пальцем всю важность момента, — и то так не орал. А там не какой - нибудь запорожец пострадал. Фольксваген разбили! − Состроив понимающую гримасу, Лана покивала головой, дескать, да, повезло ему с Михалычем.— А этот, твой, голосит в трубку как баба! Отец ведь… дело святое! Соображалку иметь надо! — Мужичок сдёрнул с головы кепку, пригладил жидкие, слипшиеся от пота волосы, и забросил на место.
Разговорчивый незнакомец начал утомлять и Лана, поддакнув в ответ несколько раз, чтобы его не обидеть, перевела взгляд за окно. Хотелось побыть наедине с собственными мыслями. Мужчина, понял намёк и замолчал. Лана думала об отце. Он держался молодцом, но она заметила и тёмные синяки под глазами, и смертельную бледность. Он тяжело дышал и кашлял, отшучиваясь, что виной всему больничные сквозняки. Проводив отца до палаты, она сложила в его тумбочку продукты, часть еды убрала в холодильник, игнорируя его протесты и рассказы про якобы хорошее больничное питание. Попрощавшись, и пообещав приехать через несколько дней, она отправилась на поиски лечащего врача. В ординаторской ей сказали, что у Петра Ивановича сложная операция, и он освободится не раньше, чем через два три часа. Первым порывом было позвонить Денису и отпроситься на весь день, но подумав, она отправилась на работу, решив, что встретится с врачом в другой раз.