Костику было не до смеха. Слюни, сопли — всё смешалось на его физиономии. Успокоить щедрого на ласки пса оказалось не просто.
— Отстань! Бенджамин, фу! Пошел вон!
Крики Константина Бенджамин не воспринимал всерьез, продолжая с ним играть, пока не заметил в дверях Коррадо с уточкой, у которой уже не было головы и большей части туловища. Коррадо демонстративно потряс головой. Бенджамин громко гавкнул и помчался вслед за убегающим товарищем отнимать игрушку.
— Конец утке, — с сознанием дела, заявила Анна. — Через секунду от неё ничего не останется.
— Надо было две одинаковые купить, чтобы они не ссорились.
— Да хоть тридцать две. Бенджамину всегда нужна именно та, которая у Коррадо.
— Гадость, — скривился Костя, дотрагиваясь до своего липкого лица.
— Ты можешь воспользоваться санузлом, — любезно предложила Анна. — Спасибо за помощь. Не знаю, чтобы я без тебя делала.
— С этим обормотом, похоже, всё в порядке. Крепко спал. Растущий организм.
— Наверное. Они сегодня с Коррадо гоняли соседского кота, а потом плавали в бассейне. Уморился, — отозвалась она, закрывая за собаками дверь.
— Вот же бездельники! — Костя считал, что собака должна служить, охраняя территорию. Понятно, что у Николая Игнатьевича есть охрана и посерьезней зубатых псов — парни с автоматами, но всё же. — А босс разрешает им плавать в бассейне?
— Ты можешь хотя бы в его отсутствие расслабиться и не думать о нём.
Костя смутился. Действительно, что это он заладил.
Недолго думая Костя решил принять предложение Анны и проследовал в ванную комнату. Дверь закрывать не стал. Намылив лицо, он хорошенечко потер его губкой для тела и лишь после этого тщательно сполоснул водой.
Разогнувшись, Костя посмотрел в зеркало и увидел её. Анна держала в руках полотенце. Он повернулся к ней, протягивая руки. Анна сделала шаг навстречу и, поскользнувшись на совершенно сухом кафельном полу, стала падать.
Реакция Костю не подвела. В последние секунды он успел подхватить её на руки. Анна подняла к нему лицо. В омуте её глаз можно было сгинуть. Тонкая рука обвила шею. Костя был словно под гипнозом. Место, где её грудь касалась его, жгло огнём. Запах, дыхание. Костю обдало жаром. Кровь пульсировала в висках, пока он нёс её по спальне в сторону широкой кровати.
«Я пропал, — пронеслось в его голове и это было последнее, что он внятно запомнил.»
Автомобиль Николая Игнатьевича подъехал к усадьбе. По дороге он купил корзину с розами и уже представлял, как сейчас обрадуется его крошка. Скорее всего, Анна уже приняла душ и лежит одна одинешенька в огромной пустой кровати. Такая сладкая, тёплая. Он издал рык и, заметив удивлённый взгляд водителя, пялившегося на него в зеркало, недобро ухмыльнулся. Водитель тотчас отвёл взгляд.
Начальник личной охраны депутата, Сергей Сергеевич, как раз проверял постовых, когда машина хозяина подъехала к воротам. Он вышел из дома и встречал Николая Игнатьевича на въезде. «Хоть бы не разборки, на ночь глядя, — переживал он, размышляя над внезапным появлением хозяина.» Он устал от прежней бандитской жизни и думал, что на службе депутата будет хотя бы немного поспокойней. Но оказалось, что «государственные люди» ничем от его прежнего окружения особо не отличаются. Те же бандиты, только при чинах. Хотя, нет, отличаются. Они живут не по понятиям.
Автомобиль депутата остановился. Начальник охраны подошел поближе. Стекло опустилось.
— Как у нас дела?
— Здравствуйте, Николай Игнатьевич. Всё спокойно!
— Хорошо.
Машина поехала к усадьбе, а Сергей Сергеевич отправился в том же направлении, только к дому для прислуги. Ребята играли в домино, пили пиво, и он хотел к ним присоединиться.
Обычно, при появлении хозяина, Коррадо и Бенджамин поднимали такой лай, что было слышно на всю округу, но в данный момент они находились в другом конце дома и дрались за игрушку. Николай Игнатьевич покрутил головой, пытаясь понять, где же его любимцы, но звать их не стал, иначе с ними пришлось бы играть, а у него на этот вечер были иные планы. Держа в руках цветы, Николай Игнатьевич поднялся по лестнице на второй этаж и подошёл к дверям своей спальни. Звуки, доносившиеся из-за закрытой двери, привели его в смятение. Что это? Николай Игнатьевич открыл дверь спальни и замер. Обнаженная Анна сидела верхом на его помощнике и, двигая бедрами, громко стонала.