Я отключила телефон и машинально сунула его в карман. Холодный вечерний воздух пробирал до костей, но идти домой, к этой квартире, было немыслимо. Я не могла вынести мысли, что сейчас Тим и его гостья наслаждаются временем, которое могло быть нашим.
Спустившись вниз по улице, я нашла небольшую скамейку в парке.
Джастин приехал быстро. Его старая, но ухоженная машина остановилась у обочины, и я подняла глаза, когда он вышел. Его взгляд мгновенно уловил мой, полный боли, и он, не раздумывая, подошел, чтобы обнять.
— Что случилось, Ла? — мягко спросил он, когда я уткнулась в его плечо.
— Я больше не могу там быть, Джас. — Голос дрожал, как и руки, сжимающие ремешок сумки. — Просто не могу.
— Пошли в машину, — он легонько потянул меня за локоть. — Здесь холодно. Разберемся.
Внутри машины было тепло и уютно, на сидении лежал плед, которым Джастин тут же укрыл мои плечи. Он терпеливо ждал, пока я соберу мысли.
— У Тима… — начала я, но голос сорвался. — Там женщина. Они смеялись. У них там… вино, ужин…
Джастин нахмурился.
— Ла, вы с ним… у вас ведь ничего официального? — его вопрос был осторожным, но я почувствовала в нем укол правды.
— Нет, — признала я, чувствуя, как снова накатывают слезы. — Но это не значит, что он мог… мог так со мной…
Джастин сжал руль, на мгновение напрягшись, но быстро расслабился, словно напомнив себе, что его задача сейчас — поддержать.
— Ты заслуживаешь большего, Ла, — сказал он, повернув голову ко мне. – Но мне кажется ты могла ошибиться, ты же не видела их самих.
Я посмотрела в окно, глядя на пустую улицу, и почувствовала, как в сердце вместо боли начинает просыпаться решимость.
— Я больше туда не вернусь, — тихо произнесла я.
— И правильно. — Джастин завел двигатель. — Ты поедешь ко мне. Разберемся. А потом начнем заново. Вместе.
Его уверенность и тепло, исходящее от его слов, наполнили меня крошечной искрой надежды. Я не знала, что будет дальше, но уже не чувствовала себя такой одинокой.
Глава 13
Ночь, как старая нянька, укутала город в своё тёмное одеяло, усыпанное звёздами-заплатками. Улицы, словно сонные реки, текли в никуда, а фонари, как одинокие сторожа, освещали путь тем, кто ещё не нашёл своего пристанища. Я сидела в машине Джастина, и мои мысли, как осенние листья, кружились в голове, то поднимаясь к свету, то падая в тёмные омуты сомнений, смотрела в окно, но видела ни улиц, ни домов, а лишь отражение своей души — разбитой, но всё ещё живой.
Джастин молча вёл машину, словно понимая, что слова сейчас — это как камни, брошенные в тихую воду. Они только нарушат покой, который я так отчаянно искала. Но иногда молчание — это тоже разговор, и в этом молчании было больше понимания, чем в тысяче слов.
— Джас, — наконец проговорила я, голос был тихим, как шёпот ветра в листве. — Я не знаю, что делать. Мне кажется, я потеряла себя.
Джастин вздохнул, но не ответил сразу. Он знал, что я не жду советов. Мне нужно было просто выговориться, чтобы боль, как гной из раны, вышла наружу.
— Ты не потеряла себя, Ла, — наконец сказал он, поворачивая руль. — Ты просто забыла, кто ты есть. Но это поправимо.
Я закрыла глаза, чувствуя, как слёзы снова подступают. Я не хотела плакать, но слёзы, как непослушные дети, не слушались меня. Они текли по щекам, оставляя следы, как дождь на оконном стекле.
— Я думала, что он… что мы… — я не договорила, потому что слова застряли в горле, как кость.
— Тим — дурак, но даже для него это слишком уж странно, я бы никогда не подумал, что он на такое способен — резко сказал Джастин, в его голосе была озадаченность ситуацией, он как будто не верил мне, или не хотел, но видя моё состояние метался туда-сюда.
Я открыла глаза и посмотрела на него. В его словах была правда, но она не приносила облегчения. Я видела, и слышала.
Машина остановилась у дома Джастина. Он вышел, обошёл машину и открыл мою дверь.
Войдя в дом, я почувствовала тепло, которое обволакивало меня, как мягкое одеяло. Джастин зажёг свет, и комната наполнилась уютом. Он принёс мне чашку чая, и мы сели на диван, как два старых друга, которые знают друг друга лучше, чем самих себя.
— Ла, — начал Джастин, глядя на меня своими тёплыми глазами. — Ты должна понять одну вещь. Ты не виновата в том, что произошло.
Я кивнула, я знала, что Джастин прав, но сердце, как упрямый ребёнок, не хотело слушаться разума.
— Я просто не понимаю, как он мог… — она снова замолчала, потому что слова, как птицы, улетели от меня.