— Даже не думал, — фыркнул гриффиндорец.
— Где Скорпиус?
Парень улыбнулся:
— Пошел в Хогсмид.
— Решили отметить все и сразу? — догадалась Ксения, устало улыбаясь.
— Когда ты поправишься, мы еще и с тобой отметим, — Джеймс поднялся, взглянув на часы. — Думаю, он уже вернулся…
— Смотрите, чтобы вас не поймали, — Ксения прикрыла глаза. — И чтобы Лили не прознала, а то она вам устроит праздник…
Джеймс хитро улыбнулся, но Ксения уже не видела этого, медленно погружаясь в сон со счастливой улыбкой на лице. Гриффиндорец еще постоял, глядя, как она засыпает, а потом покинул больничное крыло.
Студенты шли с ужина, и Джеймс поспешил, чтобы набрать еды для их маленького пира, который решено было провести в Выручай-комнате. Где вход на кухню, он знал еще с третьего курса, когда дядя Джордж, наконец, открыл ему эту тайну.
Когда Джеймс ввалился в комнату за портретом с гиппогрифом, держа в руках три огромных свертка, там уже был Скорпиус, расставлявший бутылки на столе. Кроме стола здесь были три мягких пуфа, множество подушек на полу и ковер. В камине плясал огонь. Что ж, уютненько, как раз для их маленького пира.
— Где Лили? — Джеймс свалил еду на стол.
— Ждем-с, я послал ей записку. Только, Поттер, учти, весь ее гнев пусть льется на голову тебе… — Малфой развалился сразу на трех подушках и потянулся.
— Почему это на мою? Это, кстати, была твоя идея — позвать ее с нами.
— Потому что я так хочу, — просто пожал плечами слизеринец. — Я беру на себя миссию ее успокоения и приведения в нужное состояние духа.
Джеймс фыркнул и тоже сел на подушку. Они откупорили бутылку с Огневиски и разлили на два стакана. Ожидание Лили нужно было провести с пользой для дела. И для тела.
Они выпили за победу над оборотнями, за ничью в квиддиче, за здоровье Ксении, за Гарри Поттера, за мужскую дружбу, за облысение всех волков, за предсказания Трелони и, наконец, за выращивание пихт в Англии. Когда они решали, за что пить дальше — за размножение ежей или хорьков, в комнате появилась Лили.
Она стояла у дверей и созерцала развалившихся на ковре парней. Они уже успели скинуть жилеты и галстуки, расшвырять обувь — чей ботинок с большим шумом шмякнется о стену — и опорожнить бутылку, заев парой десятков тостов.
— Интересно, ты просил меня зайти, чтобы я довела вас до кроватей после пьянки? — спросила Лили у Малфоя, складывая руки на груди.
Скорпиус лениво поднял к глазам руку с часами — причем это была рука Джеймса — и долго смотрел на циферблат, видимо, считая:
— Ты шла из башни Гриффиндор ровно два часа и тринадцать минут. Пробки?
Лили прошла в комнату и села на пуфик, усмехаясь:
— Вообще-то у меня было собрание старост, и МакГонагалл чуть взглядом не убила того эльфа, что ворвался в кабинет с паническим выражением на лице, крича, что если он не передаст записку, его свяжут морским узлом и подвесят на Гремучей иве до Рождества.
— О! Он запомнил! — обрадовался Скорпиус, пытаясь сфокусировать взгляд на Лили. — Эй, Поттер, у эльфов, оказывается, есть мозг…
Лили и Малфой одновременно взглянули на Джеймса — тот сопел, прижав к себе подушку одной рукой, а в другой крепко держа пустую бутылку. Лили покачала головой, подошла и отняла у спящего брата его трофей. Тот что-то промычал, но не проснулся.
Лили села рядом с братом и смотрела, как Малфой, недолго думая, налил себе полный бокал из уже откупоренной бутылки и начал пить мелкими глотками.
— Скорпиус, пить в одиночестве — признак развращенности и предвестие алкоголизма, — усмехнулась девушка.
— Ну… Поттер же спит, с кем мне пить? — протянул он. — Ты же все равно не будешь.
— Почему ты так решил?
— Ну, ты же староста… Старосты всегда ведут себя примерно, не нарушают правила, пьют только сливочное пиво и тыквенный сок…
— Ты так говоришь, будто быть старостой — преступление.
— Быть старостой скучно. Никаких радостей жизни, ничего себе не позволяешь… Правила, правила, правила… — слизеринец поднес бокал к глазам и смотрел, как янтарная жидкость играет на фоне камина. — Вы же не можете даже пальчиком перейти черту…
— Почему не можем? — даже обиделась Лили.
— Не можете, конечно, — уверенно произнес Малфой, глядя на нее насмешливо. — Вам это…
Он не договорил, потому что Лили вырвала из его рук бокал и опорожнила одним глотком, из-за чего тут же закашлялась, и из ее глаз брызнули слезы.
— Да, это было верхом благоразумия, — Скорпиус поспешно встал и подал девушке яблоко. Потом сел рядом, стирая слезы с ее щек. Он выглядел довольным. — А теперь все то же самое, но только медленно, потому что нарушать правила нужно с толком, чувством и расстановкой, а не залпом.