— Ал, ты же хотел есть, — напомнил ему отец, отрывая сына от созерцания Донга. Альбус пожал плечами и пошел на кухню, лишь раз оглянувшись: Скорпиус стоял, приобняв за плечи Лили.
Многие считают, что я наивный и простой мальчик и что я многого не понимаю. Но я вижу, как изменились лица моих родных. Я каждый день вижу, как папа с удовольствием ест, хотя он так и не полюбил шоколад и лимонные дольки. Я вижу, как Гермиона складывает папины рубашки, приглаживая их руками. У нее очень мягкие руки, такие, как у мамы. Дедушка Альбус сказал, что мама была бы довольна тем, что Гермиона присматривает за нами с папой, и я ему верю.
Я вижу, как папа смотрит на Гермиону, а она смотрит на него. Наверное, поэтому им не тесно спать в одной кровати, хотя это действительно неудобно, ведь тогда не поворочаться, не подвигать во сне ногами, а что же это тогда за сон?!
Иногда я наблюдаю за ними, потому что это интересно. А еще интересно, что они ведут себя не так, как Лили и Скорпиус и как Джеймс с Ксенией. Они никогда не спорят, они не заливаются безудержным смехом. А еще они никогда не прячутся по углам дома, чтобы поцеловаться или обняться.
Папа часто смотрит на луну. Он и раньше это делал, я знаю. Но теперь он смотрит вместе с Гермионой. И они оба думают об одном — о дяде Роне. И когда наверху смеются ребята, все шестеро, папа и Гермиона вздрагивают и грустно улыбаются друг другу.
Я мог бы рассказать им о том, что знает Тедди, но не говорит им. О том, что дядя Рон теперь живет в Болгарии и что у него есть Сара и ее дочь. Тедди думал об этом, когда приходил вчера на обед. Он ездил к семье Сары и узнал, что они с дядей Роном три недели назад забрали ту девочку, что тоже любит конфеты. Наверное, им хорошо всем вместе. Как и нам.
Я наблюдаю за папой и Гермионой, потому что мне страшно, что папа снова будет другим. Что он станет таким, как дядя Северус или еще мрачнее. Или как Тео Снейп, который приходил к нам вчера. Хотя Тео тоже другой — иначе он не смог бы гулять с Розой и даже пить чай с нами. Джеймсу не нравится Тео, и Скорпиусу не нравится Тео, а папе он нравится. И мне нравится, потому что он сын дяди Северуса. И дядя Северус играет моими картинками, чтобы видеть своего сына, и я разрешаю ему это делать, как он разрешил мне повесить на него мишуру на Рождество.
Вот и сейчас я наблюдаю за ними, сидя на крыше дома и прижимая к себе метлу. Рядом сидит Дирк, наш эльф, папа разрешил ему играть со мной. Мы едим конфеты и смотрим, как папа и Гермиона гуляют по заснеженной дороге, взявшись за руки. Мои братья и сестры вместе с гостящими у нас Скорпиусом и Ксенией (она очень добрая и всегда угощает меня конфетами) играют в снежки. Малфой хитрит, направляя снежки прямо в Розу с помощью палочки. Но это интересно и весело.
— Ал, спускайся! — махнула мне Лили, утирая с лица растаявший снег. Но я не хочу спускаться, потому что тогда я не смогу наблюдать за папой и Гермионой. А еще у трубы появился паук с мохнатыми лапками и тут же принялся за работу, соединяя красивые нити в узор. Я люблю наблюдать за ним, этот паук кажется мне очень добрым. И у него добрые глаза, я знаю. Мы с ним уже почти друзья, поэтому я люблю смотреть, как он плетет свою паутину.
— Альбус, иди сюда! — махнул папа из-за калитки. Я рад, что он меня позвал, но не хочу спускаться. В этот момент Джеймс запустил снежком в папу, и тот просто взмахнул палочкой, посадив ближайший сугроб на голову Джиму. Я хохочу, а Дирк держит меня, чтобы я не упал. И остальные хохочут, пока Джеймс выбирается из-под снега и сердито смотрит в сторону папы и Гермионы.