Я закатил велосипед во двор и пошел прочь. Не помню, как оказался на незнакомой извилистой улице. Когда очнулся, тёмные стены домов нависали с обеих сторон. Сжавшись в комок от беспричинного ужаса, я крался в ночи, как преступник. Как раз старался обойти по тени освещённое крыльцо, когда сверху что-то громко ухнуло. Я поднял голову и разглядел бездвижное тело, свисавшее с угла соседней крыши страшным доказательством того, что и в этом тихом городе могут происходить ужасные события. Силясь разглядеть, кто решился свести счёты с жизнью, я ощупывал карманы в поисках мобильного телефона и вдруг ощутил смрад тяжелого перегара, смешанного с едким запахом пота. То, что на меня валится живой человек, я понял, когда услышал нечленораздельное бормотание и инстинктивно подставил руки, удержав от падения обоих. Вернув бродягу в вертикальное положение, я разглядел колючую бороду и криво застёгнутый пиджак:
– Чего застыл? – покачиваясь из стороны в сторону, промычал незнакомец.
– Человек повесился, – шепотом произнес я, указывая на застывшее без движения тело.
Пьянчуга пригляделся к мертвецу, а после закатился. Хохотал, держась за живот и тыкая в висельника пальцем. Я немо таращился на дикое веселье.
– Вот дурень, это памятник, – вдоволь насмеявшись, наконец, изрёк бродяга.
– Памятник?
– Ну да, давно тут висит, этот, как его, Фрейд.
– За что его так? – удивился я.
– А я знаю? Ты днём приходи, увидишь. Гы-гы. Констебля вызвал уже?
– Не успел.
– Эт хорошо! Он бы тебя упёк, этот всех в каталажку таскает, – с трудом выговорив последние слова, незнакомец на удивление прытко юркнул за угол и тут же растворился во тьме.
Растерянно потоптавшись на месте, я побрёл назад. Руки стали коченеть от ночной прохлады, я застегнул плащ на все пуговицы, но все равно поёживался на ходу. Пока выбирался к ратушной площади, успел продрогнуть до костей. Часы дзынькнули один раз. Я оглядел притихшие магазинчики и лавки, отыскивая взглядом забегаловку «Олд тайм», где часто ужинал. По счастью, окна там ещё светились. Я направился туда, к теплу и уюту, хоть к чему-то живому.
Приметил, что рядом с ресторанчиком припаркованы две машины: развалюха владельца ремонтной мастерской рыжего Джо и новехонький ниссан ядовито-зелёного цвета. Открыл тяжелую дубовую дверь и задержался у входа: на деревянных столах трепетали огоньки свечей, потрескивал огонь в жарком камине, тихая неспешная мелодия грустила под потолком, зазывая усталого путника. Здесь готовили отменные свиные рёбрышки на углях по старинному рецепту. Я облегчённо выдохнул, прошел мимо застывшего в преддверии рыцаря-латника и поприветствовал скучавшую у стойки Кэт – здешнюю барменшу.
– О, Док, рада вас видеть, – встрепенулась она и, изобразив на остреньком личике приветливую улыбку, сходу поинтересовалась, что я буду заказывать:
– Как обычно, – кивнул я, – и скотч.
– Тяжелый день? – вопрошающе вскинула подбородок Кэт.
– Скорее странный...
Не дожидаясь разьяснений, Кэт скрылась за стойкой. Я устроился за столиком у окна и пробежал глазами по залу. Кроме меня и досматривавшего десятый сон мастера по ремонту больше никого.
Ниссан на парковке принадлежит Кэт? Вряд ли. Девушка говорила, что до смерти боится сесть за руль: дважды начинала учиться и бросала безнадёжную затею – на водительском месте её разбивает паралич. Я предложил ей бесплатную консультацию, Кэт вежливо отказалась. Значит незнакомец зелёного цвета... господи, какой ерундой я забиваю голову, привычную анализировать каждую мелочь. Хотя конечно, дьявол скрывается в мелочах. За время работы, в том числе и здесь, в клинике Святого Михаила, я успел повидать многое, но то, что предстало перед моими глазами сегодня, сказать по правде, не лезло ни в какие ворота. Хуже того, я никак не мог понять, в чем причина обуявшей меня паники, заставившей бесцельно блуждать по окраине, а после и по городу шесть часов кряду. Имена из бреда пациентки и моего сна совпали. Ни в одной из предыдущих записей истории болезни вторая Эмми не называла себя мистером Гневом, мстительно напомнило сознание. Я залпом опрокинул услужливо поданный виски, и замер, дожидаясь, пока вожделенное тепло разольётся по жилам.