— Поросёнок что надо! — сказала миссис Арабл.
— Мощный! — добавил Лэрви.
— А как он сияет! — воскликнула Ферн, вспомнив день его появления на свет.
— Да, — сказала миссис Закерман, — во всяком случае, он купаный. Молочная сыворотка хорошо отмывает.
Мистер Арабл внимательно осмотрел Уилбура.
— Да, отличный поросёнок, — согласился он. — Невозможно поверить, но он был самым маленьким среди своих братьев и сестричек. Какой окорок получится, Гомер, когда придёт время его резать!
Уилбур услышал эти слова, и сердце у него упало.
— Ах, я, кажется, сейчас рухну без чувств, — шепнул он овце, пристально смотревшей на него.
— Опустись на колени, — шепнула овца, — чтобы кровь прилила к голове.
Уилбур опустился на колени, всё его сияние померкло, а глаза закрылись.
— Смотрите, — воскликнула Ферн, — он умирает!
— Эй, глядите на меня! — завопил Эвери, вползая в клеть на четвереньках. — Я поросёнок! Я поросёнок!
Нога Эвери задела Темплтона под соломой. "Что за напасть! — подумал крыс. — Какой несносный мальчишка! И зачем только я во всё это впутался."
Гуси увидели Эвери в клетке и разгоготались громким хохотом.
— Эвери, вылезай сейчас же! — раскричалась мама, — кем ты только вырастешь!
— Поросёнком! — ответил Эвери, подбрасывая в воздух охапки соломы. — Хрю, хрю, хрю!
— Машина поехала! — закричала Ферн.
Грузовик с пустой кабиной покатился вниз под гору. Мистер Арабл бросился к рулю и нажал аварийный тормоз. Машина остановилась. Гуси загоготали. Шарлотта свернулась клубочком и стала совсем невидимой в отверстии из-под сучка. Поэтому Эвери её не заметил.
— Вылезай сейчас же! — кричала миссис Арабл.
Эвери вылез на руках и коленях и скорчил рожу Уилбуру, а Уилбур упал в обморок.
— Поросёнок в обмороке! — закричала миссис Закерман. — Полейте его водой!
— Полейте его пахтой, — предложил Эвери.
Гуси разразились гоготом.
Лэрви побежал за ведром воды, а Ферн забралась в вагончик и стала на колени рядом с Уилбуром.
— У него солнечный удар, — сказал Закерман. — Сегодня очень душно.
— Может он подох? — предположил Эвери.
— Сейчас же вылезай из свинарника! — закричала мама.
Эвери послушался и влез сзади на грузовик, чтобы лучше видеть. Лэрви вернулся с ведром холодной воды и окатил Уилбура.
— Полей и меня! — закричал Эвери. — Мне тоже жарко!
— Заткнись! — заорала на него Ферн. — Заткнись! — и на глаза её навернулись слёзы.
Уилбур пришёл в себя от ведра воды и медленно встал на ноги под гусиный гогот.
— Я проголодался, — сказал Эвери. — Дай мне печёное яблоко!
— С Уилбуром всё в порядке, — сказала Ферн. — Можно ехать. Я хочу на колесо обозрения.
Закерман, Арабл и Лэрви подхватили поросёнка и стали заталкивать его головой вперёд. Уилбур брыкался и ни за что не хотел идти в клеть, и чем сильнее нажимали люди, тем отчаяннее упирался он. Эвери спрыгнул с машины и тоже стал толкать, а Уилбур артачился, не давался и рычал.
— С поросёнком полный порядок! — весело сказал Закерман и упёрся коленом в Уилбура. — А ну, ребята! Раз-два двинули!
Последним усилием они затолкнули поросёнка в клеть. Гуси гоготали до упаду.
Лэрви прибил наискосок доску в торце, чтобы Уилбур не смог выйти назад. Тогда, напрягшись, мужчины подхватили клеть и подняли её на грузовик. Они не знали, что под соломой спрятался Темплтон, а в дырке от сучка сидела большая серая паучиха: они видели только поросёнка.
— Все на машину! — крикнул мистер Арабл и включил мотор. Дамы уселись в кабину рядом с ним, а Закерман, Ферн и Эвери забрались в кузов и вцепились в борта. Грузовик поехал. Гуси загоготали на прощание, а дети отвечали им.
Все двинулись на ярмарку.
Глава XVII
ДЯДЯ
Подъезжая к ярмарке, ещё издалека они услышали музыку и увидели огромное колесо, вращающееся будто под самым небом. До них донёсся запах пыли на беговой дорожке, орошённой поливальными машинами, и запах жарящихся гамбургеров. Повсюду в воздухе плавали воздушные шары, из загонов блеяли овцы, а громовой голос объявлял по радио: "Прошу внимания! Владельца «Понтиака» номер Н-2439 просим убрать машину с площадки пожарной станции."
— Дай мне немого денег! — попросила Ферн.
— И мне! — потребовал Эвери.
— Я могу выиграть куклу в рулетку, если она остановится возле загаданного номера, — сказала Ферн.
— А я буду управлять реактивным самолётом и собью им другой!
— Купи мне шар! — попросила Ферн.
— Папа, купи мне леденец на палочке, бутерброд с сыром и малиновой воды, — просил Эвери.
— Сидите тихо, пока мы не сгрузим поросёнка, — велела мама.
— Пусть дети сами гуляют, — предложил папа. — Ярмарка бывает лишь раз в году.
Папа дал Ферн две монетки по двадцать пять центов и две монетки по десять центов, а Эвери — пять монет по десять центов и четыре пятка.
— А теперь бегите, — велел он. — И помните, что этих денег вам должно хватить на весь день. Не растратьте всё в первую минуту, а в полдень возвращайтесь к машине, чтобы мы пообедали вместе. И не ешьте всякой ерунды, чтобы у вас животы не разболелись.
— Если пойдёте на качели, — предупредила мама, — покрепче держитесь.
Держитесь очень крепко. Вы меня поняли?
— И не потеряйтесь!
— И не запачкайтесь!
— И не перегрейтесь.
— И смотрите, чтобы вас не обокрали.
— И не перебегайте дорожку на ипподроме, когда по ней скачут лошади.
Дети схватились за руки и, приплясывая, помчались к карусели, к чудесной музыке, чудесным приключениям и чудесным удовольствиям по чудесной дороге, на которой нет родителей, нет указок и подсказок, где они будут счастливы и свободны, и будут делать всё, что заблагорассудится. Миссис Арабл тихо стояла и смотрела на них, а потом вздохнула и поднесла платок к глазам.
— Думаешь, так и должно быть? — спросила она мужа.
— Дети должны взрослеть, — ответил мистер Арабл, — и, я думаю, ярмарка для этого самое лучшее место.
Когда Уилбура выгружали из клети и помещали в новый загончик, собралась целая толпа. Всех привлекла надпись: "ЗНАМЕНИТЫЙ ПОРОСЁНОК ЗАКЕРМАНА". Уилбур смотрел на них и старался выглядеть ещё красивее. Новый дом ему нравился: загончик зарос травой, а от солнца его защищал навес.
Шарлотта, уловив удобный момент, вылезла из клети и взобралась по столбу под крышу. Никто её не заметил.
Темплтон, которому не хотелось показываться среди бела дня, пережидал под соломой на полу клети. Закерман налил немного снятого молока в лоханку Уилбура и набросал вилами чистой соломы в загончик. Потом хозяева пошли смотреть породистых коров и всё, что было на ярмарке. Закермана особенно тянуло к тракторам, а его жену — к морозильникам. Лэрви бродил сам по себе, надеясь встретить приятелей и поразвлечься.
Как только люди разошлись, Шарлотта обратилась к Уилбуру:
— Хорошо, что ты не видишь того, что вижу я.
— А что ты видишь?
— В соседнем загоне лежит громадный кабан. Мне кажется, он гораздо крупнее тебя.
— Может быть, он старше меня, а я ещё буду расти? — предположил Уилбур, и глаза его увлажнились слезами.
— Я загляну туда и посмотрю поближе, — сказала Шарлотта. Она перебралась по балке к соседнему загону, спустилась на нитке и повисла прямо над огромным кабаньим рылом.
— Как тебя зовут? — спросила она вежливо.
Кабан посмотрел на неё.
— А у меня нет имени, — хрюкнул он густым громким басом. — Зови меня просто Дядя.
— Хорошо, Дядя, — ответила Шарлотта. — Когда ты родился? Ты — весенний поросёнок?
— Конечно, я весенний поросёнок, — рыкнул Дядя. — А ты вообразила, что я — весенний цыплёнок? Хо, хо — ошиблась, сестрица!
— Честно говоря, слыхала я шутки и поумнее, — ответила Шарлотта. — Приятно было познакомиться, а теперь мне пора.