Слышит копошение и громкий стук, словно что-то (или кто-то) упал.
Осторожно подходит к двери, стучит пару раз и спрашивает, всё ли в порядке.
— Да-да, прости, я просто в штанах запутался, — нервный смешок слышен даже ей, вызывая слабую улыбку. Чудной он, и очаровательный.
— Знаешь, — упирается спиной об стену, сложив руки на груди, — родители позвонили и сказали, что у них возникли неотложные дела, — открывает правду, которая и без этого была очевидна. — Для них посещение вечеринки друзей всегда было важнее дочери, — в горле ком обиды, не смотря на то, что она уже давно привыкла и смирилась. Возможно, не подари они любовь ей в детстве, она бы не знала, что такое счастье, и было бы сейчас куда легче жить.
Паркер выскакивает в одних штанах и с футболкой в руке.
— Для меня ты важней всего, — притягивает к себе и смазано целует в висок. Стоун краснеет от такой близости, когда он полуголый, своими кубиками сверкает и там крепко к себе прижимает. Сердце в пляс бросается, а разум подсказывает, что этому человеку она может всецело доверить себя и свои переживания.
— Оденься, — пищит тихо-тихо. И прежде, чем вновь от него отстраниться, целует в шею едва ощутимо, вызывая у него дрожь по всему телу и удивленный взгляд. — Спасибо, — и тут же прячется на кухне, сама сгорая от смущения.
У Питера нежность хлещет через край, он хочет выпустить свои чувства наружу, но он боится, что они снесут бедную Стоун, как огромная волна цунами, под которой она задохнется. Поэтому взывает к своей воле и разуму, ибо надо держать себя в руках.
И руки при себе тоже держать, а то обнимет её и потом не отпустит ни за какие пряники.
Для атмосферы включили телевизор, где уже начинался обратный отсчет.
Два подростка стоят в домашней одежде, держась за руки, и смотрят друг другу в глаза. Карамель и изумруд — необычное сочетание, но такое волшебное.
Звон курантов, крики на улице и детское шампанское в бокалах.
— Спасибо, — темные круги под глазами, пересохшие губы и общая бледность, но счастливая, хоть и слабая, улыбка.
— Я всегда буду ря… — сжимает её руку сильнее и под воздействием чар колдовских зеленых глазиш, наклоняется, совершая очередную попытку.
— Не давай обещаний, которых не сможешь выпол… — она перебивает его, потому что глупые фразы только бессмысленную надежду вселяют. А Питер перебивает её, целуя наконец-то, ощущая сладость на губах и приятную истому во всем теле, словно он самый счастливый человек на свете.
Комментарий к
Хотела Ботан драбблики писать по Питеру, да решилась на нечто большее.
И вот уже есть 10 глав, которые дают примерно половину всего задуманного.
Я рада, что история почти всегда дается легко, а идеи меня не покидают.
Спасибо всем читателям за отзывы, они вдохновляют и радуют~
Небольшая реклама своего же фф - https://ficbook.net/readfic/5834372
Почему я о нем упоминаю, расскажу значительно позже, но заинтриговать надо Х)
========== Часть 11 ==========
Когда Питер просыпается на диване, то тут же испуганно подскакивает, истерически пытаясь вспомнить, что же после поцелуя произошло. И был ли вообще поцелуй? Может, приснилось всё?
— Доброе утро, — Ева выходит из кухни в большой серой футболке и мягких, розовых штанах. Она держит в одной руке чашку, в другой круасан. Улыбается, ведет себя, как ни в чём не бывало. Словно действительно ничего не было.
— Эм, привет, — мямлит парень и стесняется спросить. Девушка присаживается рядом и вновь задорно глазами зелеными сверкает, находясь явно в отличном расположении духа. — Мы вчера… Точнее в полночь, — запинается и умоляюще смотрит, надеясь, что она и так всё поймет. У него в голове каша и настоящие провалы в памяти. Но Стоун выглядит непреклонной и полностью расслабленной.
— А что было в полночь, помимо Нового Года? — девушка улыбается, откусывает круасан и изящно изгибает брови. Питер тихо стонет и прячет лицо в ладонях. — А, ты о том поцелуе? — как бы вспоминает и продолжает говорить Стоун, наслаждаясь своим легким перекусом. Паркер вновь смотрит на неё, замечает, как она облизывает губы от шоколадной начинки и сам тяжело сглатывает. Значит, он, наконец-то, сделал это!
— Д-да, о нём, — улыбается широко-широко, и наверняка выглядит до ужаса глупо.
— Или о том, что потом до пяти утра тискал меня, как плюшевого мишку и обещал быть всегда рядом? — чертята в зеленых глазах и совершенно никакого укора в голосе.
— Что я делал? — у Питера глаза на лоб лезут, сердце из груди вырывается, и вспомнить ничего не может, всё словно в тумане. С чего бы вдруг?
— После того, как напился детского шампанского, — черноволосая издает смешок, и тут же начинает открыто и громко смеяться, видя отчаяние на лице школьника. — Ты ко мне прицепился, как коала к матери, что-то мямлил невнятно. А потом завалился со мной на диван и уснул, — заканчивает свой рассказ, улыбаясь невероятно очаровательно. И Паркер уже подумал, что она просто над ним жестоко подшучивает, но едва заметный румянец на девичьих щеках говорит совсем об обратном.
— Господи, прости меня, — взмолился и едва не начал биться головой об пол.
Ева хочет сказать, что ей даже понравилось засыпать рядом с ним, ведь это так приятно и животрепещуще. Но стесняется произнести всё это вслух.
— Зато я не мёрзла, — и это максимум, на что её хватает из всего того, что она на самом деле чувствует. Не привыкла она выражать свои эмоции как-то.
— Могу так делать почаще, — ляпает быстрее, чем успевает осознать Паркер и тут же испуганно взгляд на неё переводит. Хорошо, что ещё не взболтнул о том, что знает и другие способы согрева.
Стоун замирает, краснеет, за чашкой прячется.
— Я не против, — говорит тихо-тихо, глаза отводит и вновь сбежать пытается, бормоча о том, что нужно срочно сделать ещё чаю.
Не будь у парня шока от услышанного, он бы, не раздумывая, притянул эту прекрасную бабочку к себе, в свою паутину, и не отпускал бы. Но уже в трезвом уме. Даже детское шампанское не понадобилось бы.
А так она быстро упорхнула, пробуждая в нём целый вулкан эмоций, которые, словно лава, текли по венам и сжигали изнутри, испепеляя кожу, желая выбраться наружу.
Ближе к обеду к ним заглянула тётя Мэй, вручила подарки и сообщила Питеру, что на недельку поедет отдыхать где-нибудь на тропических островах. И ей всё равно, будет ли Питер жить у Стоун, или же Ева у них. Главное, что вместе.
Чмокнув подростков и крепко обняв, пожелала Нового Года и улетела к своему возлюбленному. Парень был, откровенно говоря, в настоящем и глубоком офигевании. Тётя Мэй, оберегавшая его с детства, вечно переживающая и сверх опекающая, вдруг позволила ему жить (пусть всего и неделю) одному. Раньше и на одну ночь не оставляла, боясь, что может случиться что-то непоправимое.
— Где будем жить? — тут же спрашивает, неловко чеша затылок. И смущается до дрожи в коленях, потому что они словно пара, которая уже давно вместе и решила перейти на новую ступень отношений.
— Ну, вообще-то, совсем не обязательно её слушаться, — пожимает плечами девушка. Но, завидев испуганный взгляд парня, который явно боится последствий такого вот непослушания, усмехнулась. — Давай, сперва, у меня, а потом у тебя, — немного поразмыслив, предлагает вариант, который точной подойдет им обоим.