Уже в первую свою встречу и Португалов, и Павленков ощутили взаимную симпатию друг к другу. Оба они принадлежали к той немногочисленной когорте на Руси, которая готова не столько говорить о деле, сколько действовать, не откладывая на завтра те проекты, в реализации которых убеждены. По совету Ф. Ф. Павленкова и Н. Н. Блинова Португалов предпринимает целый ряд поездок по обширной Вятской губернии, насчитывающей тринадцать уездов, осматривает земские больницы, школы, казенные и частные железоделательные заводы. По итогам этих поездок устраивает совещание в земской управе с врачами почти всех уездов, составляет доклады, читает их, хлопочет об осуществлении на деле своих предложений…
Среди радикальной общественности в Вятке плодотворная деятельность Португалова встречала сочувственный отклик, широко задуманная им просветительная работа побуждала к действию и других.
В 1872 году из Екатеринбурга был сослан в Вятку учитель гимназии Василий Иванович Обреимов, с которым также установились добрые отношения у Павленкова, ибо спустя годы он выпустит не одну книгу в издательстве Флорентия Федоровича.
Вокруг Павленкова, Португалова и других политических ссыльных в Вятке постепенно сплачивается кружок из числа радикально настроенной молодежи. Было замечено, что к этому времени у Флорентия Федоровича происходит сближение с домом Фармаковских, ставшего местом сбора демократического студенчества. «Политические ссыльные зачумляют молодых людей своими вредными идеями, — доносил в 1874 году губернатор Чарыков министру внутренних дел, — делают их учителями и проповедниками своего зловредного учения между их товарищами и подругами».
Среди воспитанников духовных семинарий, гимназий, а особенно среди приезжающих на каникулы студентов, было немало таких, кто начинал серьезно размышлять обо всем, что окружало их в реальной действительности того времени. Не могла не привлечь их внимания к себе и эта особая категория жителей города — политические ссыльные. С ними встречались на улицах, в библиотеке. На лицах их не уло-вишь малейшего налета мученичества. Ореол страдания — не для них. Они уважительны к людям, отзывчивы на горе и страдание других. И хоть общаться с ними и не рекомендуется, но… Разве можно все предусмотреть надсмотрщикам?
…Вот по берегу реки Вятки прогуливаются чета Селенкиных и с ними ссыльный поручик Павленков.
Невдалеке на нескольких лодках группа молодых людей. Они издали приветствуют Селенкиных и Павленкова. А из одной лодки неожиданно раздается:
— Мария Егоровна, Александр Николаевич, Флорентий Федорович, не пожелаете ли вместе с нами совершить водную прогулку?
Это кузен Селенкиной, студент Н. М. Кувшинский, который и познакомил Павленкова уже в первые, самые трудные дни пребывания в Вятке с этой семьей, так много сделавшей для излечения его от тоски и одиночества.
Приглашение было с благодарностью принято, и вот уже три лодки дружно устремляются на середину реки.
Мария Егоровна читает свои стихи. Плеск волн, поскрипывание весел создавали особый аккомпанемент ее молодому приятному голосу.
И когда Вениамин Осипович Португалов пригласил Флорентия Федоровича побеседовать с молодежью, рассказать юношам и девушкам о литературном процессе, тот согласился без особых колебаний. Ему тут же вспомнилась речная прогулка, горящие глаза жадных ко всему новому юных спутников…
— О себе говорить как-то не совсем ловко, — заметил он Вениамину Осиповичу. — Вот разве что прочитаю им выпущенную за рубежом рукопись «Процесс Павленкова»?