До пункта назначения Павлик добрался без происшествий, если не считать таковым проверку документов, которую ему учинил на «Щукинской» весьма странный милиционер. Наш герой уже подходил ко входу в метро, когда тот резко метнулся ему навстречу. Страж порядка был юн, свеж и напорист, но Павлик сразу отметил несколько потерянное выражение его лица.
– Лейтенант милиции … ! – фамилию блюстителя закона Павлик так и не разобрал: то ли Смирнов, то ли Семенов. – Ваши документы, пожалуйста.
Взгляд милиционера был одновременно требовательным и ищущим, а одна рука зачем-то придерживала кобуру. Павлик тяжело вздохнул и принялся рыться в рюкзачке, ища затерявшийся в его недрах бумажник с документами. Представитель милиции переминался с ноги на ногу и терпеливо ждал. Наконец паспорт перекочевал ему в руки, однако он не спешил его раскрывать, а продолжал изучать лицо своего подозреваемого.
– Откуда?
– Что – откуда? – несколько опешил молодой человек. Его снова озадачила та странная неуверенность, что явственно проступала на лице блюстителя порядка.
– Вы откуда? – милиционер продолжал смотреть на него, затем шмыгнул носом и все-таки раскрыл паспорт.
– Сейчас или вообще? – Павлик снова тяжело вздохнул: он не любил милиционеров, тем более горящих служебным рвением.
– Вообще, – пока милиционер разглядывал паспорт, Павлика не покидало ощущение, что сознание у того пребывает категорически в другом месте.
– Из чрева, – он почесал нос и уставился на лейтенанта.
– Из какого? – не поднимая глаз, тот продолжал что-то напряженно разглядывать в паспорте.
– Из маминого, – Павлик хмыкнул.
– В смысле? – лейтенант таки оторвался от созерцания документа и поднял слегка ошалелый взгляд, и Павлик не без удивления обнаружил, что милиционер все это время с интересом разглядывал в паспорте пустую страницу.
– В прямом, – он пожал плечами. – Вы же сами спросили, откуда я. А я уточнил: сейчас или вообще? Вы сказали: вообще, так я и отвечаю, что из чрева я, из маминого… Ну из живота, если хотите… И давно, кстати. Как в паспорте вот написано, тридцать четыре года уже…
– Ага…
Милиционер завороженным взглядом сканировал пустую страницу, игнорируя удивленное лицо Павлика, а потом перевел задумчиво-неуверенный взгляд куда-то вдаль и снова немного по-детски шмыгнул носом:
– А зачем?
Внезапно Павлик испытал острое чувство нереальности происходящего. Он некоторое время изумленно изучал отрешенное лицо виновника своего беспокойства, а затем неуверенно пожал плечами:
– Для опыта.
– Какого? – лейтенант снова уставился в паспорт: коварная пустота страницы заворожила его. Он то отводил паспорт чуть от себя, то приближал его, что-то напряженно разглядывая.
– Опыта жизни, – Павлик чуть пожал плечами, с интересом наблюдая за действиями лейтенанта.
– И как? – тот внезапно потерял к паспорту интерес, захлопнул его и протянул хозяину.
– По-разному.
Милиционер невидящим взглядом обводил поток спешащих к метро пассажиров.
– Не видели ничего?
– В каком смысле? – Павлик снова пожал плечами.
– Странного, я хочу сказать, ничего не видели? – милиционер снова положил руку на кобуру.
Павлик несколько напрягся. Ощущение нереальности усилилось, а поведение лейтенанта начало внушать смутную тревогу.
– Да тут все странное, – он почесал затылок. – И все странные, ну или через одного.
– Это точно! – оживился лейтенант. – Это вы правильно сказали! Хорошего дня!
Он моментально забыл про Павлика и метнулся к парочке хипповатого вида юнцов, выходящей из перехода. Павлик потряс головой, недоуменно пожал плечами и двинулся ко входу в метро. По дороге он еще несколько раз вспомнил отсутствующий взгляд милиционера. «Как собака, хозяина потерявшая», – решил про себя он, а затем решительно вычеркнул его из жизни.
На Чистых прудах накатила странная благодать. Впрочем, он любил это место, и оно всегда действовало на него умиротворяюще. Он присел на лавочку и принялся наблюдать за одиноким рыбаком, разместившимся на берегу со своим немудреным скарбом. Тот безуспешно пытался выловить из пруда кого-то из его обитателей. Рыба, как решил Павлик, была то ли очень мелкая, то ли очень хитрая, и наблюдать за «битвой титанов» было интересно. Поплавок на водной глади начинал медленно ерзать, нехотя плыл вбок, а стоило только рыбаку протянуть руку к удилищу, немедленно замирал, но только лишь затем, чтобы снова начать двигаться, как только мужик убирал руку от удилища. Действо продолжалось достаточно длительное время, потом рыболов не выдерживал и размашисто подсекал – поплавок, леска, грузило и пустой крючок махом вылетали из воды, сам он возился с насадкой, забрасывал снасть в воду, и баталия разворачивалась по новой. Рыболов демонстрировал незаурядное упорство. На его лице не читалось ничего, кроме сосредоточенной решимости довести дело до победного конца: ни возмущения от неспортивного поведения соперника, ни досады от постоянных неудач. «Титан», – подумал Павлик и хотел было уже переместиться поближе к рыболову и завести обычный в таких случаях разговор ни о чем, как в кармане требовательно зазвонил мобильник. Он, не отрывая глаз от поплавка, вытащил трубку и поднес к уху.