На эту тираду пассажир неопределенно повел плечами.
– Я, во-первых, ничего пока не утверждаю. Я вам сейчас говорю, что я по этому вопросу в источниках открытых нашел. А во-вторых, мне самому интересно разобраться, что к чему. Свой собственный опыт получить, свое собственное мнение составить.
– Угу, свой, значит, собственный опыт… И вы мне после этого говорите, что это я отчаянный человек? После того, как вы собираетесь на личном примере убедиться – галлюцинации это или другое что-то? Ню-ню! – Павлик хлопнул себя по колену. – Охренеть можно! Вы, я чувствую, что-то еще нарыли, раз все-таки решились на действо такое подозрительное? Если б вы только про одни галлюцинации начитались, вам никакого смысла на церемонию ехать и не было б!
– Много разного пишут, – уклончиво пробурчал Игорь Сергеевич. – Но я, как уже говорил, старый материалист. Меня только фактами железобетонными убедить можно.
– Фактами? Будут вам факты! Неизвестно только, что вы с этими фактами делать потом будете. Я вам уже свое мнение озвучил: ломка парадигмы мировоззренческой – процесс весьма и весьма болезненный.
– Да с чего вы взяли, что у меня какая-то там парадигма сломается? – пожал плечами собеседник. – Почему сразу ломка-то?
– Из опыта собственного исхожу, – Павлик с усмешкой покачал головой. – Я вас уверяю: я еще ни разу не видел, чтобы после подобного экспириенса человек прежним остался. Глобальная ломка будет, как у меня, или так, полегче все пройдет – конкретнее уже не угадать, но вот то, что мир после этого для вас прежним не останется – это я вам рупь за сто даю!
– Посмотрим, – Игорь Сергеевич усмехнулся. – Поживем, как говорится, – увидим!
– Увидим! – Павлик усмехнулся и ловко обогнул очередную выбоину на дороге. – Увидим обязательно! Я еще раз вам советую подумать как следует. Я ведь не шутил абсолютно, когда говорил, что прикосновение тайны убить может! Это не метафора дешевая, как бы вы подумать могли, а суровая проза жизни, как мой личный опыт показывает.
– Но вы-то живы? И здоровы, как я вижу…
– Это с какой стороны посмотреть. Если чисто внешне судить, так да – жив и здоров. Но того Павлика, который до снов этих и церемонии первой был, его больше нет. Форма одна осталась, видимость… А смысл церемонии как раз и есть в том, чтобы старое все умерло. Новое родиться может только тогда, когда старое напрочь отомрет. Старый Павлик-то на поле том остался, и в воспоминаниях тех, когда его по жизням чужим размазало. А что теперь на его месте – одному богу известно. Впрочем, тут ведь и с практической точки зрения не все гладко, я вам доложу. Не факт, Игорь Сергеевич, что вас ваши прежние игрушки интересовать будут, если конкретно ваш экспириенс глубоким и сильным получится. Я именно поэтому вам и сказал: старое умереть с концами может. И кончится аллигатор московский, – он усмехнулся. – Потеряете интерес к бизнесам своим, бывали уже такие примеры…
– Что, правда? – Игорь Сергеевич скептически улыбнулся. – Прямо вот так – возьму и потеряю?
– Зря смеетесь, – Павлик оставался предельно серьезен. – Я же говорю вам: было такое на моей памяти.
– Так поделитесь!
– Поделиться?.. – Павлик задумчиво нахмурил лоб. – Не знаю, стоит ли…
– Сказали «а» – говорите «б», – его собеседник рассмеялся. – Знаете, вы, как ловкий зазывала, уж не обижайтесь только, что товар свой демонстрирует! Как специально интерес накручиваете к своим рассказам. Да и опять же, – он улыбнулся, – грех не предупредить об опасности грядущей, если таковая имеется…
Павлик задумчиво пожевал губами и вдруг хмуро улыбнулся:
– Вообще-то, примеров – тьма. Из моего собственного опыта, я имею в виду. И грустные есть, и веселые. Есть и совсем нехорошие, но в принципе и примера отца Фармазона вполне достаточно, чтобы масштаб воздействия тайны на личность оценить.
– А-а-а, это тот святой отец, про которого вы рассказывали? А что с ним случилось, с отцом-то этим? Вы ему парадигму мировоззренческую порушили?
– Порушили, – несколько мрачно кивнул головой молодой человек. – Не скажу, чтобы конкретно я, но моя вина, конечно, в этом есть.
– Так что случилось-то с ним? С отцом этим вашим? Ну ладно, – Игорь Сергеевич с улыбкой отмахнулся от готового уже излиться потока возражений. – Пусть не вашим, а своим собственным. Что произошло-то в итоге? Каким образом отец святой с тайной соприкоснулся?