Иду я, значит, к ней, она ко мне, глаза в глаза, как на дуэли, с виду пафосно, а в мыслях пустота, помноженная на ноль, шучу, мол, смотри, какие модные сапожки у меня, но она не оценила обновку и бросилась обниматься. Я легко отпрыгнул, отлетел, я бы даже сказал — тут вообще странно, только и успел, что подумать, а уже стоял в десятке шагов сбоку, да так занесло рывком, что еле удержался на ногах. На всякий случай еще пару раз с успехом повторил трюк, то оказывался в другом конце комнаты, то у нее за спиной, и точно чертовщина какая-то, вот вам и бесполезные сапожки, что называется, на лицо ужасные — волшебные внутри, все стояли раззинув рты. Да с таким чудом обувного искусства можно хоть целую вечность развлекаться, один раз я не удержался и шлепнул ее по заднице — за одно выяснил, что фантомы тоже умеют краснеть и смущаться.
Я бы и поболтал с ней в перерывах между рывками, раз уж моя Оля очень далеко, но время не резиновое, поэтому просто наматывал скоростные обороты вокруг нее. Проще простого оказалось — она крутилась по оси и все пыталась схватить меня, даже руку выставила на манер шлагбаума, но я просто сменил траекторию на квадрат, в общем, это и на зрение, и на внимание давило, да и морально, небось, тоже. В какой-то момент та наконец упала на колени и опустила голову, как робот с севшими батарейками, не двинулась, даже когда я медленно пошел со спины.
Может, то и был расчет на ловушку, но я так соскучился по Оле, что накинулся первее (нежно, но с силой), поцеловал в шею, как она любит, и зачем-то прошептал только для нее одной, мол, она мое восьмое чудо света, и я обязательно вернусь домой. Сработало как по маслу, она сразу успокоилась и расслабилась — поцелуй, комплимент, парочка обещаний, которые далеко не факт, что сбудутся, и любая женщина тает, даже призрачная.
— Получилось! — крикнула Хорица, видимо, по поводу двери. Напоследок я вдохнул запах полынного шампуня, схватил свечку с пола и в один прыжок оказался у двери, а то вдруг еще Оля передумает.
Мы выбрались оттуда уже без приключений и снова двинулись бесконечными тоннелями, как из кошмарного сна — вдвоем было веселее, хотя она явно пропустила день, когда прививали навык болтать о ерунде ради убийства времени. Вдруг в голову ворвалась идея наколдовать сапожки и стрелой облететь весь этот лабиринт, я тужился всеми фибрами души на этот раз, уже ракообразный был, но на ногах все те же любимые кеды. Хорица заметила мои старания и сказала, мол, это не по щелчку пальца делается и вообще надо экономить силы, если монстры нагрянут. Чувствовал я себя и правда, как жеваный сельдерей в мусорке, да и по словам соседки по плечу она тоже не до конца восстановилась после встречи с кошмаром.
— А что у тебя за оружие?
— Не такое грозное, — заржала она не самым приятным смехом и сквозь слезы: — Ботинки… Такого еще не было…
Как раздражает, что у нее есть только два режима, а именно, молчаливое бревно и серная кислота, сейчас непонятно, какой лучше. Правда, тишина вредила ей больше, чем мне, временами взгляд размывался и тонул в киселе переживаний — пару раз приходилось прямо-таки крючком доставать ее, я вгрызался пальцами в бок, делал тощую складку на ребрах и щипал до удивленного писка. Обычно после этого мы двигались поживее, я от нее, а она с опухшим от возмущения лицом за мной. Зато уже не заплывала за буйки мыслей, на третий раз была на чеку и сразу сильно, но справедливо ударила по плечу.
Так вот идем уже лет триста по ощущениям, и тут она внезапно говорит серьезным тоном, будто фразу вселенской важности:
— Возле мусорных контейнеров. — И опять проглотила язык до степени гробового молчания, по-моему, даже не дышала.
— Ты же не думаешь, что я что-то понял?
Она подхватила себя за локти и съежилась чуть ли не в клубок.
— Так мы познакомились с Джованни.
— Романтично, — ляпнул я и пожалел, там и без переводчика на лице ясно читалось, что шутить в ближайшую вечность не стоило.
— Кошмары забрали моего брата, когда ему было восемь. Семейка у меня что надо, никому такую не пожелаю, а он был настоящим лучиком солнца. Наверное, я жила только за тем, чтобы попытаться дать ему что-то хорошее в жизни… Самое забавное, что они обвинили меня в этом. «Не уследила, мразь!» — так сказал отец. Да плевать им было на него, просто каждому хочется повесить на кого-то свои грехи, но… частично это правда. Я не зашла к нему в тот вечер и даже не знаю, чем он был так расстроен. Может, это спасло бы его. Пару слов. Всего одно простое действие… Я купила какие-то таблетки и выпила всю пачку с дешевым алкоголем. Сидела за мусорными контейнерами в переулке и ждала, когда начну подыхать. Лучше было сдохнуть на улице, чем дома. Не помню, кричала ли я от боли, но много блевала. Думала, весь живот вывернет наизнанку, даже сидеть не могла. Но всем было насрать — кому есть дело до какой-то обдолбанной шлюхи в переулке, а именно так я и выглядела. С бледно-желтой рожей, липкими от пота и блевотины волосами, воняющую и задыхающуюся меня нашел Джованни. Очень романтично, да?