— Кто ты такой и что здесь делаешь? — послышался голос их главной, еще и суровый, как у полицейской.
Я вжался в заднюю стенку шкафа, но пройти в волшебную страну, не получилось. Хотя чего это я боюсь какую-то там школьницу — меня потянуло съязвить что-нибудь колкое, и не отказывать же себе любимому в удовольствии:
— Мимо проходил, заблудился вот.
— Я не шучу. Или ты выходишь и объясняешься, или я закрываю подвал на ключ и зову охрану.
Не знаю, как математике, а искусству шантажа в этой школе учат неплохо, вот я и вышел с поднятыми руками, получил светом по лицу, но после фонарика Три Полоски у меня иммунитет, даже не сморщился. Зато монстроведка нахмурилась, застреляла глазами-монетами по волосатой груди, животу и ляжкам, и конопатые щеки покрасились в тон рыжим волосам, которые еще и дрожали то ли от страха, то ли от возмущения, как живая прическа Горгоны. И сразу попятилась метра на полтора с арматурой в другой руке, будто я мог полезть к ней в любой момент — обидно, между прочим, я думал, у меня добродушное лицо, да и в паспорте не значится имя Тед[2], кого я там в своей жизни обидел, пару мух и комаров разве что. Ладно, со стороны это выглядело, мягко говоря, не очень, какой-то красавец-мужчинка с улицы прячется в подвале школы в одних трусах и кроссовках, еще и следит за сопляками из шкафа. Не принять меня за морального урода было трудно, признаю.
Так вот что значит гореть от стыда, щеки аж пекли и покалывали огнем — надеюсь, она больше ни слова не скажет и нас обоих стукнет потеря памяти, как от бурного вечера пятницы.
— Какого… черта ты без одежды?
— Меня облили дети. Поверишь?
— Возможно, — сказала она, будто с самого начала знала об этом и просто издевалась надо мной. — У входа в подвал лужа воды, а в углу сохнут вещи, которые подходят тебе по размеру. Многое непонятно, но в общих чертах похоже на правду.
А у нее в родственниках явно был кто-то с фамилией Марпл[3] — я бы еще не отказался, чтобы она сняла отпечатки Слизняка с ведра и посадила его в колонию для малолетних на всю жизнь!
— Тогда, может, ты хотя бы отвернешься, а не будешь глазеть?
— Я не уверена, что ты ничего не выкинешь. Но милое белье, кстати…
— Так, тебе еще рано смотреть, куда не просят!
— У меня парень есть, если что.
— Не волнуйся, у меня тоже… в смысле, девушка! И это не брачный птичий танец, просто дай убраться отсюда и больше никогда не увидишь меня.
— Как только расскажешь все, что произошло. И для начала — имя.
— Армани. Не буду врать, что очень приятно, но все же.
Надо подать это в книгу рекордов Гиннесса как самое нелепое знакомство в мире, хоть где-то буду первым. Она как-то там назвалась, то ли Алисой, то ли Анжелой, но я не запомнил и на скорую руку придумал имечко Огневласка — зачем стараться, если вижу ее в первый и последний раз. Я побежал одеваться, прямо-таки чувствовал луч фонаря на заднице, быстро натянул еще влажные рубашку и штаны, но ничего, на горячем от стыда теле мигом досохнут — на фоне Луи я выглядел смущенной неженкой, но уж простите, что не привык светить дарами природы на первом свидании! От прилива жары я аж выключил обогреватель, а то еще школе выпишут длиннющий чек за электроэнергию, и вот мы развалились на диване, но первое время подозрительно молчали друг на друга. Наконец-то я решил, с чего начать рассказ про всю эту катавасию, и выложил сегодняшний день как на духу, получилось эмоционально, с кучей жестов и точных пародийных сцен. Рыжая заметно подобрела ко мне, убедилась, что я далек от маньячных дел, как Арктика от Антарктиды, а в конце даже открыто хихикала, что я засчитываю как победу, если вспомнить ее настроение. И про пощечину с ведром воды не забыл, хоть и самому стыдно, но без этого никак, вся моя жизнь — одна длинная череда нелепостей.
— Спасибо тебе, Армани, — сказала она под занавес моего монолога. — Я бы не смогла купить столько игрушек со своих карманных. Постараюсь раздать завтра на репетиции, чтобы никого больше… не забрали. — И засмотрелась на огонек свечки на полу рядом с нами.
Я бы не ворошил эти тлеющие угли тоски, но случайный ветер мыслей и так сделал это. И тут уже наоборот надо раздуть и спалить все дотла, то бишь выплакаться сейчас, чтобы ночью не нахлынуло на радость всем монстрам.
— Ты хорошо знала девушку, которую похитили?