— Мистер Рей, не делайте этого! — крикнул Пятый, услышав щелчок. Сделал шаг вперед. Не знал дальнейших действий. — Он говорит правду.
— Какое место в бредовом потоке слов — правда?
— Вы же видели, как он изменился тогда! На секунду это был… настоящий он.
Мэд Кэптив сдерживал смех, трясся в жуткой неясной эмоции, напоминающей радость. Взревел наконец:
— Рей?! Рей! Ха-ха-ха! Ты из Реев? Ха-ха! Она твоя. И тоже Рей. Я сразу почувствовал ее! Вы, Реи, смердите. Но не ты.
— Что ты несешь, больной ублюдок!
— Наши думают, что все Реи мертвы. Даже главный так считает. Твои родители всегда мешали нам. Так долго, как ты можешь представить свою линию. Выходцы из ваших кланов. Известные и у вас, и у нас. Убили много наших, спасли еще больше ваших. А ты… Ха-ха-ха! Ничего не знаешь! Это смешно. Нет! Это просто нелепо.
— Мои родители умерли после моего рождения. Мы почти одного возраста. Ты не мог встретиться с ними.
— Мы их убили. Не я, нет. Мы не знали, что они успели создать тебя… Они смогли сохранить свою линию, но самое смешное, что ты сам убьешь ее окончательно. Рей, который ничего не знает… Паршивая овца. Ха-ха! Ты приведешь нас к ней, к последней из Реев. Мы съедим ее. А потом убьем и тебя…
Его уверенность заразила меня. Вчера он говорил то же самое, но это воспринялось пустой угрозой. Прошедшая ночь четко дала понять, что после его поимки ничего не изменилось. Хуже: похищен близкий мне человек. Будто скрыться от них невозможно. Теперь слова не вызывали ярости, а просто пугали. Поверил, что утром я могу не увидеть Алисию. Не думал о последствиях, эмоциональный инстинкт включился во мне: защитить дочь любым методом. Я презирал Мэда Кэптива, маньяка, или олицетворения его команды, и хотел, чтобы одним из них стало меньше. Особенно если допрос безрезультатен.
Самое опасное место для удара электрошокером — это шея. Спазм мышц гортани вызовет скорое удушье. Крепко сжал пластмассовый корпус. Чувствовался рукоятью ножа. Мэд Кэптив заходился в смехе, и это только усиливало желание прекратить его. Он даже не заметил, как моя рука метнулась в сторону кадыка. 6 сантиметров оставалось, примерно полсекунды до финала…
Рывок позади, 2 звучных шага — и вот Пятый удерживает мою руку, напрягшись всем телом. Я машинально нажал на кнопку. Электрическая дуга затрещала возле его носа. Испугался, повис на руке, как перекладине, сильно сместив вниз. Удар пришелся ниже шеи. По креплениям ремней. Мы потеряли равновесие и навалились на каталку. Конструкция, шаткая без 4-ого колеса, повалилась на бок и проскользила 1 метр по полу. Ужасающий скрип.
Плечевой и локтевой ремни визуально ослабли, потеряв натяжение. Лицо самого опасного заключенного сектора А было скрыто, но я чувствовал уродливую дьявольскую усмешку, адресованную нашей ошибке. Физическое противостояние сменилось шоком, и мы замерли. Секунды промедления оказалось достаточно. Освободил руки, сорвал ремень со лба, подтянул ноги. Мэд Кэптив полностью освободился.
Пятый выставил пистолет. Я специально встал на линию огня, чтобы он не решился на такое громкое действие. Есть шанс остановить бесшумным способом. Для этого рванулся к нему, чтобы нанести уже вынужденный удар током. Не бывает у сумасшедших такой реакции. Я целился в любую часть тела, ближе всего живот. Он схватил запястье и умело выгнул до хруста: и лучевой, и локтевой нервы зашлись болезненными импульсами. Пальцы невольно разжались, выронив электрошокер. Толкнул меня в стену на развороте. Бросил, схватив за руку и ворот свитера, как предмет, хотя разница в весе была ощутима.
Повезло вспомнить про его поведение в психиатрической клинике. Так же он убил санитара. Сгруппировался, прижал шею к грудине, иначе размозжил бы себе череп. Голова по инерции вернулась в более вертикальное положение. Я ударился затылком. Потемнело в глазах на 3–4 секунды. Бессильно распластался на полу, потерял сознание на это время.
Помню подсознанием высокий испуганный голос, предупреждающий о серьезных намерениях, щелчок предохранителя, глухой звук и вскрик. Выстрела не было. Не решился: страх, темнота, отсутствие времени.
Я открыл глаза. 2 узких пучка света тянулись через все помещение, параллельно полу, перекрещивались в конце. Фонарь Пятого лежал рядом с ним, освещая последствия столкновения. Лицо, скорченное от боли. Поза эмбриона, руки давили на живот. Частое судорожное дыхание. Я с трудом дотянулся до пояса, где крепилась карманная рация. Предложение из 3-х страшных слов прозвучало по общему каналу офиса полиции. Повторил дважды. Судя по всему, удар пришелся ниже солнечного сплетения, иначе сердце остановилось бы от такой силы. Он вырвал желудочным соком. Сразу полегчало: подскочил и побежал на высокой скорости к выходу. Я вслед за ним.