…
За несколько недель, проведённых в госпитале, врачи смогли убедиться, что подвижность ног и рук полностью восстановились, а головные боли уже не мучают так сильно. Горькие лекарства, которые я должна принимать по четыре раза в день, лишают аппетита, хотя еда здесь отвратительная.
- Как ты себя чувствуешь? - интересуется доктор, садясь рядом со мной на скрипящий деревянный табурет. - Что-нибудь вспомнила?
- Мне не хочется здесь больше оставаться, - капризничаю я. - Почему я ничего не помню?
- Наш мозг удивительный, но пока малоизученный орган. Я с коллегами пришёл к выводу, что потеря памяти - своеобразный щит, ограждающий тебя от плохих воспоминаний. Наберись терпения, на восстановление могут уйти месяцы, даже годы.
Он уже собирается уходить, но я хватаю его за край манжета, притягивая обратно. Доктор с вопрошанием терпеливо ждёт моих слов. И я говорю ему то, что смогла вспомнить совсем недавно: «Меня зовут Лиззи, Элизабет Адамсон»».
Очнувшись ото сна, девушка в первую очередь обводит взглядом комнату, убеждаясь, что это был лишь очередной кошмар. Сосредоточившись на пламени свечи, Элизабет постепенно успокаивается. Энн оставляет её здесь каждую ночь, как и отвар, который абсолютно гадкий на вкус. Но девушка послушно принимает его, надеясь на исцеляющий эффект. Сон уже вряд ли вернётся в эту ночь. Поэтому, взяв томик со стихами, что порекомендовал Питер, она старается сосредоточиться на поэзии, как вдруг девушку осеняет, что это был вовсе не сон, а воспоминание. Разволновавшись, Элизабет спрыгивает с кровати, начиная мерить шагами комнату. Она мысленно возвращается к увиденному, понимая, что всё было слишком реалистичным. Прикрыв рот рукой, Лиззи не может поверить в действительность происходящего. Схватив свечу, она усаживается за столик, принимаясь добавлять очередную запись к нескольким предыдущим.
К утру Энн обнаруживает девушку, сидящую на подоконнике в обнимку с тетрадью, а по щекам медленно стекают слёзы. Женщина решает не нарушать покой Лиззи, поэтому просто заправляет постель, затем помогает ей переодеться.
- Мисс Элизабет, - сетует женщина, - вы выпили только половину отвара. Необходимо принимать по целому стакану, не меньше.
- Хорошо, Энн, - рассеянно отвечает она, пока гувернантка застёгивает крючки на лифе.
К своему большому облегчению, Элизабет обнаруживает за завтраком только Питера. Они улыбаются друг другу, желая доброго утра. Понимая, что оставаться сегодня одной ей бы не хотелось, девушка приглашает юношу на прогулку, на что тот охотно соглашается. Лиззи хочется поделиться с кузеном своими переживаниями, но их уединение нарушают появившиеся в столовой миссис Марлоу и Люси. Их эмоциональные состояния сегодня диаметрально противоположны: если тётя готова пуститься в пляс прямо в этой комнате, то её дочь сидит с абсолютно непроницаемым выражением лица. Сложно понять, о чём она думает, по крайней мере, понятно, что Люси не очень хочет видеть полковника в этом доме. Трапеза проходит в гробовом молчании, лишь иногда слышится скрежет серебряных приборов о фарфоровые тарелки. Люси, практически не поев, вновь возвращается к себе в комнату. Питер, получив письма, обещает дождаться кузину в гостиной. Между оставшимися Элизабет и миссис Марлоу царит напряжение. Девушка намеревается покинуть столовую как можно скорее, чтобы вернуться к Питеру.
- Лилибет, - взывает к племяннице она, - я желаю говорить с тобой после завтрака. Буду ждать в кабинете. Не задерживайся!
Она небрежно бросает салфетку на пол, после неспешно покидает комнату, удаляясь в дальний конец восточного коридора. Девушка остаётся сидеть в недоумении. Она всё же решает сразу покончить с этим вопросом. Сделав большой глоток чая, Элизабет на дрожащих ногах следует в указанное место. Чувство непонимания и страха сковывает тело, но Лиззи старается не паниковать раньше времени. По её мнению, миссис Марлоу не устраивает, как много времени племянница проводит в компании Питера. Неужели она хочет попросить вернуться в пансион?
Ясперс Гарден похож на настоящее поле битвы, в котором есть два лагеря. В одном живут Лиззи и Питер, в другом - тётя и Люси. Кажется, что только за столом наступает перемирие, но даже оно не способно внести радость в жизнь каждого из них. По крайней мере, девушке приятно осознавать, что она может поддерживать кузена, и ему не приходится отстаивать своё мнение в одиночку.