«Мама, папа!» - лишь радостно выкрикивает Анна, бросаясь им на шею.
Глава XIV
Два года спустя.
Девушка никогда не думала, что вновь начнёт вести дневник. Один печальный опыт уде научил её, что с такими вещами нужно обращаться осторожно. Однако теперь она будет особенно тщательно следить за личными вещами. Пожалуй, тот дневник можно назвать записками неуверенной, закрытой в собственной комнате страхов девушки. Анна даже рада, что миссис Марлоу сожгла его, оставив те обрывочные и хаотичные по своему содержанию строки в горсте пепла.
Теперь же девушка располагает новой тетрадью, по красоте не уступающей предыдущей вещице. Она уже заполнена практически наполовину событиями, что произошли с Анной за минувшие два года. Порой, когда девушка начинает сомневаться в правильности своих решений, она перечитывает записи, которые вызывают в ней самые разные эмоции: радость, отчаяние, тоску, сожаление, душевное спокойствие. Так и сейчас, она вновь пролистывает страницы, останавливаясь на некоторых памятных событиях.
«Август. 1775 год
В это трудно поверить даже мне со мной. Прошу, ущипните меня, всё это кажется мне лишь волшебным сном. Хотя, я предпочту остаться здесь навсегда. Трудно вновь свыкнуться с присутствием родителей в своей жизни, я уехала из дома десятилетним ребёнком, а возвратилась восемнадцатилетней выпускницей пансиона, сформировавшейся личностью с непростым прошлым».
Пожалуй, родители Анны действительно не сразу поверили в столь чудесное воскрешение. Сомнение вперемешку с любопытством и неожиданной волной радости сопровождали их по дороге из спальни в гостиную, где с нетерпением их уже ждала девушка. Первым делом она бросилась им на шею, принялась крепко обнимать и целовать каждого по очереди, чем ещё больше смутила всех присутствующих. Поняв, что они не спешат принимать её с распростёртыми объятиями, Анна отошла в сторону, позволяя родителям как следует рассмотреть себя, вновь привыкнуть к её голосу и смеху.
Отец долго всматривался в черты лица дочери, сравнивая их со своими и отмечая некое сходство. Женщина, кажется, практически сразу узнала её, возможно материнское сердце подсказало, поэтому она первая подошла к Анне, принимаясь обнимать и целовать девушку, смахивая с юного личика тёплые слёзы. Ещё очень долго они просидели в гостиной, делясь подробностями прошлой жизни, которая казалась теперь такой далёкой и ненастоящей, что даже не хотелось вспоминать про неё.
Рассматривая родителей, Анна с ужасом заметила, как постарели их лица, немного сутулые плечи словно говорили об усталости, нервном напряжении, которое преследовало их всё это время. К большому облегчению девушки, их отношения наладились довольно быстро. Поначалу они ощущали неловкость в присутствии друг друга, разговоры сводились к глупым темам или же возвращались к беседам о пансионе и друзьях Анны, о которых та всегда была рада рассказать.
Затем волна смятения и волнения сменилась душевным равновесием, они стали больше времени проводить вместе. Отец часто сопровождал дочь в прогулках верхом, вновь показывал окрестности, вскользь рассказывал о делах и торговых партнёрах. Матери нравилось смотреть, как музицирует дочь, поэтому практически каждый вечер в доме звучала приятная композиция, которую девушка выбирала сама. Оливия замечала, сколь печальным становится лицо Анны, когда она садится за инструмент, но на вопросы женщины дочь предпочитала ничего не отвечать.
На самом деле каждый раз, вслушиваясь в звуки музыки, Анна мысленно возвращалась в Гринвич парк, представляя полковника, сидящего на стуле, в то время как синие глаза внимательно изучали её профиль, изредка переводя взгляд на руки, скользящие по клавишам. Девушка воображала, как рука об руку прогуливается с Эдвардом по саду, ловя каждое его слово. Но громкие овации быстро заставляли Анну рухнуть с небес на землю.
Анна смогла обзавестись несколькими подругами, которые любили водить девушку по магазинам, уговаривая купить то платье, но очередную пару перчаток или какую-то безделушку, которая, по их мнению, непременно должна быть в доме у каждой уважаемой себя леди. Отец не скупился на расходы, твёрдо полагая, что у его дочери должно быть всё самое лучшее. Мать тоже поддерживала эти траты, иногда, как бы вскользь, говоря, что кому-то достанется такая красивая невеста. В такие моменты Анна предпочитала уходить в библиотеку, оставляя матери право сплетничать с подругами в своё удовольствие.