Мартелли поклонился и заговорил о чем-то с президентом. Тот улыбнулся капитану, кивнул головой. А потом все встали и заторопились — ведь все решено, не быть ему больше тренером. «Что же делать? О боже, что делать!» Гуидо весь горел, пылал, в голове стучало. И тут он заговорил не своим голосом:
— Один момент, секундочку. Есть еще возможность исправить положение.
Он смотрел в глаза этих вершителей судеб, которые глядели на него недоверчиво и насмешливо.
— Я хотел бы испробовать новую систему аутотренинга. Эту систему я изучил в Терме. Ее уже несколько месяцев применяют в Германии, и результаты поистине блестящие. Видели, как играет «Боруссия»? — лгал он с пугающей его самого уверенностью.
Увы, он уже перешел рубикон, хитрость удалась. Все встрепенулись, заволновались, ему оставалось лишь удовлетворить их амбиции.
Все остальное было разыграно точно по сценарию, словно бы написанному им вместе с Пьеро. Да, он продал душу дьяволу, иначе его дела не складывались бы столь блестяще, без малейшей накладки или заминки.
Каждое утро на завтрак бросить игрокам маленький кубик в чашку кофе было сущим пустяком.
Неторопливые, веселые разговоры о системе аутотренинга, новые тренировочные занятия, работа с мячом — бесполезные для игры уловки, способные, однако, продлить обман. Игроки обрели невероятную уверенность в себе сразу после нескольких блистательных побед.
Они чувствовали себя легкими как перышки, необычайно быстрыми, крепкими, технически безупречными. Команда переживала второе рождение.
— Синьор, я прежде не играл в футбол! — воскликнул Мартелли. — Только теперь могу сказать, что я и вправду футболист.
Отныне все игроки слепо, благоговейно выполняли любое его указание, пусть самое банальное, любой совет.
А потом, в воскресенье, на стадионе Турина случилось чудо, и о нем заговорили не только в Италии, но и во всем мире. Команда-лидер в шаге от звания чемпиона страны на своем поле проиграла команде, плетущейся в хвосте таблицы и рискующей вылететь из высшей лиги.
7:1. Журналисты вспомнили, что лишь в пятидесятых годах, когда в «Милане» играло «шведское трио» — Грен, Нордаль, Лиедхольм, — команда выиграла у «Торино» с таким же разгромным счетом.
Да, невероятно сильной была игра «Милана». Безупречное владение мячом, красивые атаки, стремительный, неудержимый натиск — вот что показали гости.
Газеты, телевидение, радио воспевали успех «Милана», прибегая к самым ярким сравнениям и гиперболам. Когда же «Милан» со счетом 4:0 разгромил «Наполи» на его поле, Гуидо приказал своим «мальчикам» играть не в полную силу — ведь уже примчались иностранные корреспонденты. Ну а после победы над командой «Рома» со счетом 6:2 посыпались самые фантастические прогнозы, и даже американские газеты заговорили о феномене «Милана».
Впрочем, антидопинговый контроль ничего не показал, и возрожденная команда продолжала спокойно тренироваться. Все игроки уже больше месяца жили на сборе и считали, что в этом новом братстве и взаимном доверии заключена одна из важнейших причин их побед. Все они смотрели на Гуидо с великим почтением, а некоторые даже с мистическим страхом.
Гуидо тоже радостно улыбался, спокойно воспринимал очередные блистательные удачи и… выпивал по две бутылки виски в день.
В следующее воскресенье должна была состояться встреча с командой, уже обреченной покинуть высшую лигу.
Ну а что дальше?
9:0. Стадион неистовствовал, гремела музыка, в воздух дружно взмыли разноцветные шары и ленты. Едва прозвучал финальный свисток судьи, зрители выбежали на поле и стали обниматься с игроками. А потом вся команда помчалась мыться в огромной общей ванне. Победу отметили шампанским. Президент клуба, не дожидаясь решения руководства, выдал всем обещанные премии, закипела подготовка к банкету.
Один Гуидо был мрачнее тучи, лицо его стало землистым, дряблым. Он сидел в ванной комнате на табурете, бессильно свесив руки и прислушиваясь к радостным крикам. Смотрел, как игроки, намылившись, плавают в зеленой ароматной воде и, словно шаловливые мальчишки, брызгают друг в друга.
Мартелли уже оделся и сейчас беседовал с Клаудио:
— Знаешь, этот завтрашний банкет мне очень некстати. Иначе бы я утром уехал с женой и детьми на курорт.
— Конечно, — согласился Клаудио и вынул сигарету, первую за весь месяц. Но тут он заметил Гуидо, сидящего в углу, и с улыбкой спросил:
— Теперь можно, да синьор?
— Да, теперь можешь, — невозмутимо ответил Гуидо. — Отныне можешь делать все, что тебе вздумается.
— Жаль, что состоится это торжество, — вздохнул и Клаудио. — Не то бы и я сегодня же уехал отдыхать с семьей. Когда новый сбор?
— Десятого июля, — ответил Мартелли. — Всего месяц дают на отдых. Но виноват тут синьор тренер, — с улыбкой заключил он. — Когда я играл в «Лацио», нас собирали только первого августа.
— Так лучше, — возразил Клаудио. — Иначе потеряем нашу превосходную форму. Применили бы мы аутотренинг раньше, то и первенство страны выиграли бы. Разве я преувеличиваю?
— Ни капли, — согласился Мартелли. Его голос затерялся в криках и воплях, которые совсем оглушили Гуидо, словно прикованного цепью к табурету.
Никто, даже сам Пьеро Бевилаккуа, никогда не испытал действия ста доз ПБ 7-71 сразу.
Никто, кроме Гуидо Кальдоро.
Это тоже своеобразный рекорд.
Но какую они вызывают реакцию?
Чтобы это узнать, нужно отыскать Гуидо. Только он в полдень уехал. Выйдя из раздевалки, он помчался домой. Жена и Джорджана отправились к старикам. Он сам их отослал, пообещав, что непременно отвезет после матча на клубный праздник.
На столе своего кабинета он оставил чек на сумму, равную полученной премии, и еще — аккредитив на все его банковские счета. Затем умылся, переоделся, натянул легкую майку, голубые джинсы и новые кроссовки.
Ему придется много ходить, очень много. Из деревянной шкатулки, которую он прятал за книгами, извлек пакетик с чудодейственными кубиками. Их много, но он почему-то решил, что ему хватит ста. Остальные он выбросил в уборную. Один за другим. И вот уже ощущает во рту запах леса и ягод.
Испытывает приятную истому во всем теле, смеется, неудержимо хохочет, как расшалившийся ребенок.
У него хватило сил проверить, оставил ли он все принадлежащие ему вещи дома. Портмоне, ключи от машины, зажигалку, сигареты, носовой платок, самопишущую ручку, сумку. Все, все. С собой он не должен брать ничего. Ему не терпится пуститься в путь, пройти, пробежать все дороги, обойти все горы и берега земли. Скорее, скорее!
Он открывает дверь, в два прыжка одолевает лестницу, вот он уже на аллее, выбегает за ворота.
В каком направлении идти?
Неважно, это не имеет значения. Перед ним две дороги сразу. Какую же из них выбрать, какую?
Да все равно, лишь бы идти, бежать вперед. Потом свернуть на другую, затем — на третью, четвертую. Выскочить на площадь, на автостраду, на тропинку. Нестись вдаль легко, словно ты стал воздушным.
Главное, что ты больше не чувствуешь ни ног, ни груди, ни рук, ни головы. Становишься удивительно легким, почти невесомым. И у тебя не болят ни сердце, ни мускулы, ты ощущаешь всю полноту жизни. Несешься все дальше и дальше, быстрее ветра, легкий как пушинка.
Когда его нашли, он, казалось, спал и улыбался во сне. Сидел, уровнив голову, у стола в своем кабинете. Игроки подняли его, он и в самом деле был легким-прелегким, легче даже пушинки. Казалось, будто перед ними не человек, а бесплотное, неземное существо.
Перевел с итальянского Л. Вершинин