- Жива! – торжествующе вскричал женский голос, его обладательница находилась сбоку от кровати и была не видна.
- Вы очнулись, какое счастье, - мягко улыбнулся высокий мужчина с теплыми глазами и каштановыми волосами, чуть припорошенными сединой. – Вы слышите меня? Понимаете?
Олеся растерла ноющую грудь, скрытую кружевами нижней рубашки, и кивнула:
- Да, понимаю. Надеюсь, и я говорю на вашем языке? Можно мне воды?
- Конечно, госпожа, - мужчина помог Олесе приподняться и подал стакан с прохладной водой. Он будто боялся причинить ей боль, настолько все движения были легки и осторожны. – Если вы меня не помните, то я Натан, лекарь.
С каждым глотком к ней возвращались силы и осознание своего нового тела. Поставив на тумбочку опустевший стакан, Олеся поудобнее устроилась на подушках и осмотрелась. Прямо напротив кровати висело большое зеркало в тяжелой оправе. В нем отражалась худенькая девушка с длинными светлыми волосами, разметавшимися по медовым плечам. Пышная грудь скрыта под ворохом кружев, изящные руки спокойно лежат на покрывале, карамельные глаза в обрамлении черных ресниц светятся доброжелательным любопытством. Олесе понравилась собственная внешность. Интересно, а крылья у нее тоже есть? Лопатки пока не чешутся, и в зеркале ничего не видно.
- Так, Настас, оставь нас ненадолго. Твоя помощь понадобится чуть позже. – Ко мне приблизилась уже знакомая по проекции мира женщина. На вид ей было около пятидесяти земных лет. Светлые, как и у дочери, волосы, красивая, несмотря на полноту, фигура, только глаза не теплого карамельного оттенка, а холодные серые. Ее лицо можно было бы назвать миловидным, но опущенные вниз уголки губ и недовольно сведенные брови безнадежно портили впечатление. А еще во всех движениях отсутствовала женственная плавность, они были резкими и надрывно отрывистыми, будто организм заставлял сам себя хоть как-то шевелиться.
Женщина уселась в кресло, стоявшее возле кровати, и внимательно осмотрела Олесю.
- Вирелесса, я рада, что ты пришла в себя, - сурово произнесла она, и не подумав улыбнуться или хоть как-то обозначить свою «радость». – У нас мало времени. Через два дня твое совершеннолетие. Ты предстанешь перед Советом Старейшин и образуешь свой род. Тебе будет выделен один из участков недалеко отсюда и средства, чтобы начать самостоятельную жизнь. Я также буду очень добра к тебе и позволю забрать с собой половину имеющихся мужчин. Конечно, мне придется непросто, но я готова потерпеть, чтобы ты могла хорошо устроиться.
Олеся мысленно усмехнулась. Какая щедрость – отдать ей уставших измученных мужчин, чтобы набрать себе новых: молодых и крепких. Но вслух девушка сказала совсем другое:
- Спасибо… как я могу к вам обращаться?
- Корилиана.
- Спасибо, Корилиана. Я ценю вашу доброту. Но, к сожалению, я очень мало знаю о местных традициях и жизни. Продавец Душ только обозначил основные моменты.
- Твоя главная задача – снабжать энергией окружающую природу и мужчин. Обидно, но именно от них, этих недостойных, зависит во многом жизнь всего мира. Во-вторых, через год после совершеннолетия в твоем организме созреют яйцеклетки. За это время ты подберешь несколько фертильных особей мужского пола. В Инкубационном центре займутся отбором биологического материала, и если получится, у тебя появится дочь. На нас лежит огромная ответственность, мы, женщины – центр этого мира. А для всего остального существуют мужчины. Они преобразуют полученную от нас энергию в работу. Жаль только, надолго их не хватает. Приходится заменять время от времени. В моем роду самый старый это Настас. Держу его только потому, что опыта у него много. Вот, кстати, можешь забрать его с собой. Тебе явно понадобится помощь в первое время.
Олесе было неприятно слушать о добром лекаре, как о каком-то полезном, но устаревшем предмете. Его улыбка с первых же минут расположила к себе, было в ней что-то очень родное. И глаза с тонкой сеточкой морщин казались знакомыми, будто… Девушка вздрогнула и перевела ошарашенный взгляд на зеркало. Так и есть, тот же карамельный оттенок! Неужели Настас – это биологический отец Вирелессы?