Виль побледнел, потом из под ворота рубахи вверх поползла предательская краснота. После утренних событий юная госпожа у него ассоциировалась исключительно с чувством острого наслаждения. Вот и сейчас между ног все запульсировало, натягивая узкие брюки, да так, что он испугался: еще немного, и его немаленький член, предмет насмешек и издевательств, распрямится на всю длину, разорвет плотную ткань и закачается на свободе. Тогда уже все. Только с крыши спрыгнуть.
- Я, я не могу, - он в панике сделал шаг назад, прикрывая руками внушительный бугор, безуспешно стараясь сжать свой распоясавшийся орган и вернуть ему первоначальный вид.
- Ты… ты просто негодяй и эгоист, - вскричал в отчаянии Настас. – у тебя появилась замечательная возможность не зря прожить жизнь, помочь госпоже в столь сложную минуту, а ты… ты мнешься как мальчишка на смотринах! Или сам раздевайся, или парней позову!
Виль рухнул на колени:
- Меня ведь потом тюрьма ждет за оскорбление! Госпожа возненавидит, вообще прикажет отрезать все, и права будет. Ты мой размер видел? Таким только пугать можно. – Он судорожно вздохнул. - А я так хотел в новый род попасть, думал, смогу делом любимым заняться…
- Что поделать, парень. Жизнь – такая штука, что не всегда лицом к нам поворачивается. Я замолвлю за тебя слово. Понятно, что в новый род тебе путь заказан, но и в тюрьму, думаю, не отправят. Снимай все с себя и пойдем.
Вилберн затравленно огляделся и стащил с себя вначале рубаху, потом штаны, оставшись в трусах, из которых, блестя смазкой, задорно выглядывала крупная головка.
Настас шокированно ахнул:
- Ты что ж, сегодня утром прогулял общий сбор? Как ты с таким орудием к госпоже подойдешь?!
- Ничего я не прогулял, - глянул исподлобья Виль. – просто как представил, что предстоит, так оно вот само и случилось…
Лекарь безнадежно махнул рукой и открыл дверь в комнату.
Виль сделал шаг внутрь и задохнулся от увиденного: в центре комнаты на длинных цепях висело просторное ложе, на котором неподвижно лежала Вирелесса. Платье на ней было настолько тонкое и воздушное, что в приглушенном свете ламп отчетливо проступали полные груди с острыми горошинами сосков, плоский животик, мягко переходящий в округлые ягодицы, длинные стройные ноги с аккуратными коленками. Отсутствие нижнего белья и чуть светящаяся медовая кожа будоражили воображение. Воздух был напоен пряным ароматом, от которого кружилась голова, низ живота сладко ныл, а стоящий торчком член был готов разорваться от внутреннего давления.
Вот сейчас он соберется с силами, сделает шаг, другой, подойдет к госпоже, незаметно ляжет рядом и прижмется к боку.
Да-да, раздался в голове искушающий голос, у нее такая нежная мягкая кожа, как приятно будет упереться в нее напряженной плотью, надавить слегка пульсирующей головкой, почувствовать сопротивление, подвигаться вдоль ее тела…
Острый спазм наслаждения заставил подогнуться колени, Виль, уже ничего не соображая, ухватился за ноющий ствол и за пару сильных движений достиг финала.
- Может, оно и к лучшему, - философски заметил Настас. – Вот, вытрись влажной тканью и залезай к госпоже. Ей совсем плохо.
Виль хотел забраться на постель максимально аккуратно, но дрожащие ноги и руки подвели его: вышло шумно и неловко. Зацепившись за легкую ткань платья, случайно задрал его чуть ли не до трогательной ямки пупка, но не решился поправить, боясь, что окончательно все испортит. Тяжело дыша, он сел на колени рядом с лежащей девушкой и с волнением заметил, что юная госпожа все это время внимательно наблюдала за его неуклюжими перемещениями.
Она всмотрелась в раскрасневшееся лицо, прошлась по широкому развороту плеч, спустилась к кубикам пресса и остановила горящий взгляд на только-только успокоившемся члене. Тот, словно почувствовал живой интерес к своей персоне: зашевелился в рыжих завитках волос и медленно поднялся, неотвратимо увеличиваясь в размерах. Виль поспешно прикрыл своего гиганта руками и хрипло произнес:
- Госпожа, простите меня. Лекарь Настас приказал раздеться и к вам лечь рядом, чтобы снять боль. Я… я…