-Что вы, Лев Вениаминович! Вы столько сделали для нас! Скидка на пребывание в вашем центре позволила мне оставить Олесю в комфортных условиях. Это очень важно. С одной стороны, я чувствую себя виноватым, ведь уже несколько месяцев живу с другой женщиной. Но я молодой мужчина, вы понимаете… Мне хочется хоть так… в общем…
- Что вы, Сергей Степаныч, не оправдывайтесь! Вашей вины в случившемся нет. Болезнь Олеси Дмитриевны не оставила ей шансов. Вы же не бросили ее в больнице, а нашли максимально комфортные условия! Но я звоню вам по другому вопросу, ммм, довольно деликатному.
- Я вас слушаю.
- Дело в том, что наш центр разработал препарат, обладающий сильным снотворным действием. Человек, получивший инъекцию, спокойно засыпает глубоким, так сказать, сном. Очень, очень глубоким, если вы понимаете, о чем я…
На другом конце повисло молчание, потом хриплый голос осторожно произнес:
- У Олеси точно нет шансов?
- Однозначно. Я бы не предложил вам эту идею, если бы существовала хотя бы мизерная возможность восстановления. Я же понимаю, что пребывание в нашем центре дорого, даже с учетом скидок. А вам нужно строить семью, отношения.
Снова молчание, тяжелое дыхание по ту сторону плоского экрана.
- Хорошо, я согласен. Сколько это будет стоить? И смогу ли я еще раз увидеть Олесю перед… – голос оборвался судорожным вздохом.
- Что вы, это абсолютно бесплатно, мы не наживаемся на чужом горе. Вы можете попрощаться с вашей женой сегодня в любое время до шести вечера. Все организационные моменты мы возьмем на себя.
- Спасибо вам!
- Что вы, что вы, подъезжайте. Девочки вас проводят, я предупрежу. Если будут вопросы, я на связи.
Прекрасно, просто прекрасно, думал Лев Вениаминович, рассчитывая необходимые дозы лекарства. Всю эту сладкую муть про детишек в эпилоге способен написать любой нормальный автор, а полное жизнеобеспечение находящегося в коме человека вылетает в круглую сумму. Его центр – не благотворительная организация, а научная лаборатория.
Мужчина осторожно отсоединил шлем от тонких проводков, идущих единым пучком сквозь круглое отверстие в толстом стекле, отделяющем лабораторию от больничной палаты. Там, на кровати, опутанная с ног до головы проводами, датчиками, тонкими шлангами, лежала молодая женщина. Ее бледное лицо было неподвижно, волосы коротко обрезаны, руки безвольно лежали на простыне.
Наблюдая, как медсестра снимает с висков и затылка женщины датчики, Лев Вениаминович в который раз поражался контрасту практически мертвого тела и бушующей фантазии. И ведь узнать об этой яркой внутренней жизни стало возможным исключительно благодаря его разработкам!
Да, Лев Вениаминович Бабак был гениальным ученым. А в сочетании с потрясающей предприимчивостью эта гениальность делала главного врача центра «Безмятежность» настоящим дьяволом.
Сегодня ночью он собирался провести новый эксперимент, необычный и немного даже страшный, и в случае удачи, открыть для себя еще один путь обогащения.
Глава 3 Жизнь понарошку
Стоя на крыльце, Олеся с наслаждением вдыхала пряный вечерний воздух. Уже угомонились местные цикады, уснули яркие дневные цветы. Из-за леса, проводив пышущее жаром солнце, неслышными шагами приближалась Ночь. Белесым туманом укрывала она кусты и деревья, росой умывала сонных зверей и птиц, прохладным поцелуем будила ночных обитателей этого мира.
Олеся улыбнулась невидимой гостье. Скоро вернется от старейшин ее мужчина, вместе сядут они за поздний ужин. Вождь будет рассказывать о своих делах, а она, стоя за могучей спиной, расплетет ритуальные косы, вдохнет любимый запах и пройдется по черной волне волос частым костяным гребнем.
Но что это? Почему темнеет в глазах? Что за удавка стянула горло, мешая дышать? Боги, как больно и страшно!
Задыхаясь и царапая ногтями грудь в тщетной попытке получить хоть каплю столь нужного воздуха, Олеся упала на циновки, забилась в судорогах, отчаянно хрипя. Ночь, верная подруга смерти, со вздохом укутала страдающее тело в кокон спасительной темноты.