- Потому что сумма компенсации едина для всех, милочка. Отработанный материал никого не интересует, а ценные экземпляры и самим нужны, продавать их просто глупо. Ладно, мне пора идти. Еще увидимся.
Нерерида вернулась к подругам, а Олеся повернулась к Настасу, до этого времени почтительно стоявшему в стороне.
- Ну что, начнем? Только какую эмоцию взять… Я думала выпускать феромоны радости, но многие и так усиленно улыбаются.
Еще по пути сюда они договорились, что сперва определят всех, кому подходит ее энергия, а потом уже будут выбирать конкретных мужчин.
- Хмм, страх и удивление тоже не годятся, - Настас задумчиво нахмурился. – Может, попробуешь вызвать у них зевоту?
- Ты у меня просто гений! – восхитилась Олеся и медленно двинулась вдоль стены. Отец шел следом и записывал номера тех мужчин, что при их приближении начинали зевать или сонно тереть глаза.
Сначала девушка с улыбкой кивала парням и мельком просматривала представленную на табличках информацию, но вскоре перестала вглядываться в лица и слова: мужчин было слишком много, а их взгляды, то полные ожидания и надежды, то равнодушно-разочарованные, оставляли глубокий след в ее душе.
Когда они вернулись в начальную точку и просмотрели список, в нем оказалось девятнадцать чисел.
- Придется убрать тех парней, на которых оставлено много заявок, - вздохнула Олеся, - у нас нет средств на дополнительные расходы.
- Да, ты права. Тогда предлагаю заглянуть в оставшиеся два зала, а потом уже вплотную заняться теми, кто на тебя среагировал.
Стоило зайти во второй зал, как Олесе сразу стало жарко: «девятым валом» на нее обрушилась настоящая мужская энергетика. И вроде бы стоящие в комнате парни были одеты в максимально закрытые костюмы, не пытались улыбнуться, заговорить или еще как-то привлечь внимание, но девушка чувствовала себя так, будто голышом ворвалась в мужскую раздевалку. Прижав руки к пылающим щекам, она застыла на пороге, пытаясь выровнять дыхание.
- Боюсь, с зевотой у меня сейчас не получится, - прошептала срывающимся голосом. – у меня сейчас одна-единственная мысль: почему, черт возьми, Дан и Виль так далеко!
- Придется ориентироваться на возбуждение. – философски заметил Настас, - Ничего страшного, ты тут пока единственная посетительница. Уйдешь, и те, кто среагирует, успокоятся. Начинай.
Олесе очень не хотелось вызывать желание в мужчинах, стоящих по периметру комнаты. В конце концов, она не планировала никого покупать. Но если Старейшины сильно пристанут, ей придется кого-то выбрать. Тяжело вздохнув, она прикрыла глаза и выпустила феромоны.
- Что ж, отрицательный результат – тоже результат, - весело сказал Настас, поглядывая на любимую дочку, такую раскрасневшуюся и трогательно-взволнованную. – Здесь нам никто не подходит, пойдем дальше.
- Ну воот, а я только настроилась, - Олеся сделала вид, что ужасно огорчилась, но на самом деле она почувствовала неподдельное облегчение. Все-таки, дома ее ждали любимые мужчины, которые, она была уверена, не хотели делить ее с кем-то еще.
В третьем зале было выставлено всего пять мужчин, причем только около одного из них толпились женщины. Дамы оживленно разговаривали, тыкали наманикюренными пальчиками в информацию на табличке и совершенно не обращали внимания на сам «товар».
Олеся подошла ближе. Одна из женщин, стройная брюнетка, обернулась, и девушка узнала Зиниру.
- Малышка Вирелесса, - улыбнулась Старейшина, - как тебе смотрины? Уже выбрала кого-нибудь?
- Пока присматриваюсь, госпожа, выбор так велик, - Олеся смущенно пожала плечами и спросила, похлопав ресницами, - а можно узнать причину столь сильного интереса к этому мужчине?
- Детка, это элитная фертильная особь, - снисходительно ответила одна из женщин, - но он уже стар, и мы обсуждаем, имеет ли смысл тратить на него деньги. Вполне возможно, его семя потеряло прежнюю силу.
Олеся взглянула на мужчину: высокий, мощный, он спокойно стоял у стены и хмуро смотрел поверх женских голов. На вид ему было около сорока лет, но в реальности не могло быть больше тридцати. В волосах цвета воронова крыла виднелись седые волоски, в стальных глазах читалась дикая усталость, а лоб прорезали первые морщины, предвестники приближающейся старости. Если бы не мрачное выражение лица, мужчину можно было бы назвать красивым. Но пока он скорее отталкивал, нежели притягивал взгляд.