А ещё было решено открыть на ближайшем перекрёстке небольшую заправочную станцию с уютным кафе и магазинчиком. Там можно будет зарядить накопители, проверить технику, выпить чаю с пирожными, ознакомиться с целым спектром предлагаемых услуг и при необходимости вызвать нужного специалиста на дом.
С раннего утра половина мужчин уехала в город оформлять разрешения, присматривать материалы, договариваться об аренде земельного участка. Ещё четверых забрала к себе Береника. Виль пропадал в мастерской, Леон с помощниками готовил на всех обед.
В общем, дом опустел, и Олеся впервые за долгое время оказалась предоставленной самой себе. Но, не успела она устроиться в любимом кресле и погрузиться в захватывающий книжный мир, полный тайн и интриг, как в дверь решительно постучали, и на пороге появился Баррен.
- Разрешите? - осведомился он в привычной хмурой манере.
- Конечно, проходите, - Олеся со вздохом отложила книгу и указала рукой на соседнее кресло. Она уже немного жалела, что предложила Баррену вступить в свой род.
Мужчина неприкаянной тенью слонялся по дому и с каждым днём мрачнел всё больше и больше. Он явно не знал, чем занять себя, видимо, раньше у него была одна-единственная обязанность, на которую уходили всё силы. К тому же частая смена родов и нелюдимый характер не позволяли ему легко влиться в коллектив. Виль с Даном вредничали и не спешили помочь Баррену освоиться, у остальных же новичков быстро нашлись дела и общие интересы.
Мужчина устроился в кресле, помолчал, оглядывая небольшую уютную гостиную, и наконец произнёс, буравя Олесю тяжёлым взглядом:
- Госпожа, я бы хотел разобраться с раздачей энергии и своей основной задачей в этом доме. Можно ли узнать, по каким числам вы ждёте от меня результата? С рабочими особями вы делитесь силой ежедневно, но, во-первых, мой организм на неё реагирует неправильно, во-вторых, столовая - не лучшее место для таких, как я.
А ведь он красив, подумалось вдруг Олесе, красив зрелой мужской красотой. Похож на сурового воина, проведшего свою жизнь в дальних походах и тяжелых боях. Хотелось бы увидеть, как он смеется или хотя бы улыбается. Но судя по всему, мужчина уже давно забыл, что такие эмоции существуют на свете. И жизнь в новом доме его как будто совсем не радовала, скорее тяготила.
- Да, Баррен, я понимаю. Сама хотела поговорить с вами в конце недели. Видите ли, в чем дело, - Олеся смущённо почесала нос, подбирая правильные слова, - Мне не нужен... ммм... ваш биологический материал. Я не планирую его собирать и сдавать в центр репродукции.
Ее слова произвели эффект разорвавшейся бомбы.
- Но тогда зачем… зачем вы оставили на меня заявку? – мужчина вскочил на ноги, на его лице отразились шок и смятение.
- Мне показалось, что вас тяготит ваша роль, и захотелось подарить вам возможность заняться чем-то, что вас действительно интересует. Возможно, я ошиблась… - Олеся встала и подошла к открытому окну. Вдохнула сладкие ароматы цветущего сада, скользнула взглядом по ярким клумбам, полюбовалась прозрачными струями небольшого фонтана. – Если вы захотите покинуть род, я вас пойму. Могу даже договориться с госпожой Летицией, если будет необходимость. А по поводу энергии… Как только она вам понадобится, не для результата, а для поддержания вашего здоровья, обращайтесь, я всегда готова поделиться силой.
Баррен стоял, не в силах понять и принять слова госпожи. Весь его привычный мир: скучный, тяжелый, зачастую унизительный, но такой простой и понятный, рушился. Еще недавно мужчина четко знал свое место в иерархии рода, свое предназначение в жизни. И вдруг оказалось, что госпоже «прежний он» не нужен. А «новый»… откуда ему взяться?
- Простите, госпожа, мне требуется время, чтобы обдумать ваше предложение и принять решение. Признаться, ваши слова оказались для меня полной неожиданностью, - он поклонился и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.
В голове было пусто, вдруг накатили усталость и апатия. Странное дело, получив долгожданное освобождение от ненавистных обязанностей, Баррен, тем не менее, чувствовал себя обманутым. С ним приветливо здоровались, вкусно кормили, ни в чем не ограничивали, но при этом как будто не замечали, незаметно исключив из активной, насыщенной жизни дома. После завтрака всё обитатели разбегались по своим делам, а Баррен, не привыкший напрашиваться, оставался один.
Как так получалось, знал, наверное, только Дамьян, но ничего не мог с собой поделать. Новенький ему категорически не нравился, и Дан малодушно решил его не замечать. Госпожа называла это противное чувство, грызущее изнутри, жгучей ревностью. И если Виль смог с ним справиться, быстро вернув себе душевное спокойствие, то сам Дамьян отчаянно мучился. Глупые, необоснованные страхи в совокупности с угрызениями совести не давали ему отпустить ситуацию.