Сказано-сделано, Олеся устроилась поудобнее, ухватила крепкую мужскую ладонь и начала терапию. Баррен же, обессиленный и смущённый, прикрыл глаза и незаметно для себя уснул.
Вечер сменился ночью, а состояние мужчины оставалось стабильно тяжёлым. У девушки уже слипались глаза и затекло всё тело, но она не сдавалась и старательно делилась с ним силами. Когда Настас в очередной раз заглянул проведать свою самоотверженную дочь, та дремала, опасно покачиваясь и норовя упасть с кровати на пол. Поразмыслив немного, Настас аккуратно откинул одеяло, уложил маленького стойкого лекаря рядом с своим пациентом и тихо вышел, выключив свет.
Его ждал лабораторный журнал. Требовалось записать входные данные очередного эксперимента.
Ох, уж этот Настас, любитель неожиданных экспериментов! Небось, объединит потом все результаты и выпустит первую пчелиную камасутру.
Юлия, спасибо за награду, очень-очень приятно!
Глава 38 В темноте
Баррен проснулся резко, словно от толчка. Стояла глубокая ночь, и в комнате было темно, только узкая полоска света пробивалась из-под неплотно прикрытой двери, ведущей в общий коридор. Сквозь распахнутое настежь окно проникал прохладный ночной воздух, но под одеялом было тепло и уютно. Что же разбудило его? Баррен шевельнулся и вдруг замер, забыв, как дышать. Только сейчас он заметил, что в постели был не один. Рядом, доверчиво прижавшись к его боку, спала маленькая госпожа. Её узкая ладошка спокойно лежала у него на животе, и при одной мысли об этом, кожа под ней начинала гореть и плавиться. Светлые волосы скрывали нежное личико, и в темноте Баррен, скосив глаза, мог видеть только кончик аккуратного носика и полоску гладкого лба. Как эта легкокрылая фея оказалась в его постели? Сон ли это или сладкая явь? Мужчина не знал, но старался дышать медленно и размеренно, чтобы не потревожить свою госпожу,
Когда-то давным-давно, когда он был мелким мальчишкой, а жизнь казалась лёгкой и беззаботной, они с братом любили лежать, тесно прижавшись друг к другу под одним одеялом, секретничать и строить планы на будущее. С тех пор прошло много лет. Брат трудился в роду одной из Старейшин и знать не знал своего менее удачливого родственника. Баррен не держал на него обиды и бережно хранил в сердце воспоминания о счастливом детстве.
Он вспомнил вчерашний вечер, тоскливый и серый, будто затяжной осенний дождь. Даже появление в комнате маленькой госпожи не смогло разогнать марево свинцовой усталости и равнодушия. Ее странное, неожиданное предложение промелькнуло на границе сознания и исчезло в тяжелой дреме.
Сейчас же сознание было на удивление ясным. Каждая деталь воспринималась остро и ярко. Баррен слышал, как где-то далеко лениво ухала сова и сонно брехали собаки. Он видел, как из чернильной темноты постепенно выступали очертания массивного шкафа и пустых кроватей.
На нем было только нижнее бельё, и тёплое девичье дыхание ласкало правый сосок, ставший невероятно чувствительным. Вот девушка глубоко вздохнула, забормотала тихонько и вдруг прижалась еще сильнее, закинула ему на бедро свою ногу, провела ладошкой по напряженному животу вниз и остановилась на гладкой ткани трусов, аккурат над мужским естеством, совсем не ожидавшем вторжения на запретную территорию.
Спокойное, размеренное дыхание госпожи говорило о том, что она крепко спит, а вот самому Баррену теперь было не до сна. Странная истома овладела всем его телом, под одеждой среди коротких курчавых волосков зашевелился, наливаясь силой, крепкий член. От резко нахлынувшего возбуждения сбилось дыхание, громко застучало сердце, отдаваясь гулом в ушах, заныли виски.
Лежать неподвижно становилось все сложнее. О, как ему хотелось освободить из тесного плена жаждущую разрядки плоть, сжать покрепче увитый венами ствол, резко провести по всей длине. Еще, и еще раз. Все увеличивая темп. Баррен застонал и, не выдержав, подался бедрами вверх.
- Что… что такое… - пробормотала сквозь сон госпожа. – Жарко…
Она завозилась, пытаясь скинуть одеяло, потом повернулась спиной к замершему мужчине и вновь крепко уснула, по-детски засунув под щеку обе ладошки.