Пчелокот
Пчелокот рвано, неравномерно жужжал, заунывной пчелой наворачивая над запрокинутым лицом Рината уже, наверное, сотый круг. Тому очень-очень хотелось прибить его газеткой, и дело с концом, и все вернется, как было.
Кто знал, что, в общем-то, обычная просьба бабули приведет к таким последствиям? Да еще эта песня дурацкая привязалась…
— Вычислить путь звезды и развести сады,
И укротить тайфун — все может магия,
— надрывалась Алла Борисовна и Ринат, разбирая антресоли, бездумно подхватил ее, не попадая ни в такт, ни в ритм.
Бабуля Ритуля просила сделать это еще месяц назад, ей к сегодняшнему дню нужна была какая-то коробка оттуда, а он, как обычно, прослоупочил — дотянул до последнего. Бабулю Ринат любил. А уборку и раскопки — нет.
Достав и опустив на пол картонную коробку, которую они перевезли лет семь назад и ни разу с тех пор не доставали, он сел рядом, вскрыл ножом скотч и начал вынимать перевязанные ленточками и написанные от руки пожелтевшие письма, рукописи и старые тетради. О, его тетрадь за первый класс.
— Даааром преподаватели время со мною тратили, — в тему подпевала Пугачева, и Ринат, улыбаясь, отложил свои каракули в сторону, наконец-то найдя на дне нужную коробочку, о которой бабушка просила, завернутую в старый пыльный холщовый мешочек. Открывать ее она не просила, это уже он сам сделал — оказывается, старинные вещички такие забавные и притягательные… Ринат еще удивился, что за звезда выложена на старой растрескавшейся деревянной шкатулке, повертел, покрутил, и видимо на что-то нажал, потому что та раскрылась и все содержимое — довольно странное и не сразу опознаваемое, вывалилось ему на колени, а дальше с колен съехало на пол, а один дряхлый, обмусоленный по краям листочек с ятями и твердыми знаками, задержался. С пола поднялось облачко какой-то яркой, переливающейся в лучах солнца искристой пыльцы, и он чихнул.
— Сделать хотел грозу, а получил козу,
Розовую козу с желтою полосой, — уже фоном звучало на заднем плане, а Ринат покрутил листочек и начал читать:
— ОбЪерегЪ — кр-пч-аушЪ.
Читать приходилось по слогам, буквы были непривычные. Ладно хоть текст короткий, всего в три строчки…
— Ну охренеть! — выдохнул Ринат и почесал щекочущийся нос пыльными пальцами.
— Сделать хотел утюг, кот получился вдруг,
Крылья как у пчелы, вместо антенн усы, — пробормотал он и оглушительно чихнул.
В ухе зазвенело.
Ринат начал сгребать в шкатулочку какие-то высохшие стебельки трав, разваливающиеся у него в руках, записочки-бумажечки, как вдруг увидел перед глазами довольно крупную пчелу.
— Ай! — Он выронил только что собранное на пол и схватил свою тетрадь с каракулями, намереваясь прибить жужжащее насекомое. В детстве его больно укусила такая тварь за губу и лицо раздулось, напоминая колобка. Теперь у него ко всему жужжащему была четко устоявшаяся реакция — бить, а потом думать.
Ринат отвел руку, чтобы резким и точным ударом с одного раза пришпилить черно-желтую тварь к полу, и вдруг натуральным образом охренел и брякнулся на пол задом.
— Иииииууу! — тоненько промяукала оса и замурчала. — Мрррр. Мрррр. Здравствуй, хозяин!
— Все, что ни задавали мнеее, делал я все не так, да-да-да! — Пророчески влепила АлБорисовна.
Ринат из рабочей левой руки переложил тетрадь в правую, засунул палец в ухо и тщательно им там потряс — унять звон, не отводя при этом взгляда от странного жужжащего создания. В глазах плавали круги, и он подумал, что ему кажется, будто у пчелы котячьи морда, тело, хвост, уши и усы.
Замах, удар! Пчела ловко увернулась и отлетела чуть подальше.
— Хозяин! Ты меня призвал, чтобы убить? — обиженно промяукала пчела.
Полчаса ушло на попытки прибить глюк, но победой они не увенчались, только Ринат понёс потери в бою: подвернул ногу, растянул руку, запнулся о разложенные на полу вещи и ударил мизинчик о ножку табуретки; и устал, как будто день отпахал в поле лошадью на посадке картошки.
Больше всего его заботила психическая составляющая этого непроходящего глюка и мракобесия. Что характерно — он выдохся, а котопчел — нет. Поначалу обиженно жужжал, а потом даже раззадорился и весело летал под потолком, прятался за штору и пырчал оттуда.
— Всё! Сдаюсь! — Ринат рухнул на кровать, потирая по очереди то подвернутую ногу, то ноющий мизинчик, то растянутую руку.
Пчелокот присел на тумбочку, в метре от головы «хозяина», умильно поблескивая глазками и помахивая крошечным хвостиком.
— Ну и кто ты такой, если не мой личный глюк?
— Я твой фамильяр.
— Охуеть!
— Ага! Сам фигею, — котопчел начал вылизывать лапку.
— И откуда ты взялся?