В речи матери то и дело мелькало витькино имя, и Кирилл очень хотел попросить ее замолчать. Ему еще предстояло вытерпеть братца в своем доме в ближайшие дни. Заранее портить себе настроение, которое и так было ниже плинтуса, не хотелось.
В аэропорт на следующий день решено было ехать вместе с Ладой. Кирилл был благодарен поддержке жены, которая, так же, как и он, крайне не любила родственника и мечтала поскорее избавиться от его общества. Наверное, милая готовила Витьке прием, который должен натолкнуть братца на мысль, что визит хорошо бы сократить до минимального срока. Кирилл бы и сам ей в этом помог, но обещал матери вести себя с братом идеально. Черт, им уже четвертый десяток, а мама до сих пор требует хорошо себя вести. Будто Кирилл хоть раз не вел себя хорошо! Да он только и делал, что был идеальным. Он даже в спортзал записался, правда, так до него и не дошел. Впрочем, он был уверен, что Витька тоже не ходит в спортзал. Тот и без спортзала своим видом мог распугать всех на свете – брат был выше Кирилла на полторы головы, и здоровый, как слон. И курил, наверняка, еще больше Кирилла.
Рейс задерживали. Витька летел из Абакана, и на вопрос Лады, живет ли брат в той дыре, Кирилл пожал плечами. Он не знал, но, вероятно, живет, раз уж летит оттуда.
По переходу, галдя как стая ворон, неслись школьники. Кирилл не взялся бы определить возраст. Некоторым девочкам можно было дать все двадцать, а пара пацанов так и до десяти не дотягивала, но судя по тому, что суровая дама в очках обращалась ко всем «пятый «В», они были-таки одноклассниками. Дети летели из Великого Устюга, гоготали, как ненормальные, и Кирилл подумал, что везти таких лбов в резиденцию Деда Мороза – провальный план. Первая же девочка, обнявшаяся с ожидающим ее отцом, подтвердила его мысль:
– Такая лажа! Больше не поеду.
Дети обнимались с родителями, гам усиливался. Лада поморщилась и сообщила, что подождет у машины. Кирилл бы и сам с удовольствием подождал у машины, а еще лучше дома, но покорно остался.
Тут внимание Кирилла привлекла неожиданная сцена. Стоявший справа от него мужчина вдруг сжал плечи пухлого мальчишки и сказал:
– Вон брат!
Кирилл ни за что не сказал бы, что эти двое – братья. Мальчишка, на которого указал отец, был тощим и ушастым, а младший, даром что ниже на голову, упитанный крепыш. Но когда младший бросился вперед, сомнения отпали. Старший мальчишка сбросил с плеча сумку и подхватил повисшего на нем толстячка за спину, оторвал от пола и попытался покружить, при этом оба едва не свалились. Одноклассники старшего заржали, но тот не обратил на это никакого внимания. Младший же разжал руки и принялся прыгать вокруг брата, повторяя “приехал-приехал!”
Кириллу отчего-то стало грустно. Что-то шевельнулось в памяти. Витьку отправили в лагерь, когда Кириллу было шесть. И он вдруг вспомнил, каким серым и унылым казалось солнечное лето без брата. И как он ждал Витьку, считая дни. А потом тот приехал: высокий, классный. И тоже подхватил его на руки и кружил, пока оба не грохнулись на землю. Кирилл поморщился. Он не вспоминал об этом сто лет. Он вообще не вспоминал, что у него есть брат, с тех пор как тот завалил экзамены и, разругавшись с родителями, которые хотели все-таки впихнуть его в ВУЗ, пользуясь связями отца, продал гитару и уехал из дома. Кирилл был шокирован поступком брата. Помнится, тот что-то пытался объяснить, поговорить. Говорил, что не хочет, как они. Но Кирилл не стал слушать. Из того периода он отчетливее всего запомнил стыд, который душил его каждый раз, когда общие знакомые расспрашивали мать про Витьку, а та что-то выдумывала про двоюродную бабушку на Урале, которой у них сроду не было. Витька как-то звонил, но отец накричал на него по телефону, и больше звонков не было. Позже они узнали, что Витька пошел в армию. Узнали случайно, когда на их адрес прислали какое-то благодарственное письмо. С тех пор Витька наезжал к ним от силы раз пять. Жизнь у него, насколько мог судить Кирилл, не сложилась. Семьи не было, жилья тоже. Хорошо, хоть не пил, впрочем, кто его знает, как там было на самом деле.
Витька появился в коридоре, и Кирилл вдруг понял, что не видел брата больше четырех лет. В последний раз тот прилетал на похороны деда. И вот сейчас Кирилл смотрел и узнавал и не узнавал одновременно. Витька был все таким же высоченным: почти два метра, но вдруг оказался жутко тощим, будто его сто лет не кормили. На правой руке красовался гипс, а на плече болтался видавший виды рюкзак. Ну, хоть в пуховике в этот раз, не то что в прошлый: прилетел в октябре в тонкой курточке, будто с юга.