— Эта женщина, Эдвардс, жила в доме Сэч. Судя по всему, именно ее показания и решили судьбу Амелии. У вас есть еще немного времени поговорить с мисс Тэй, если она здесь, — пряча самодовольную улыбку, добавил Фоллоуфилд. — Может, она и не мисс Марпл, но сведений у нее хоть отбавляй.
Пенроуз улыбнулся и направился в приемную клуба узнать, где ему найти Джозефину.
ГЛАВА 10
«Сегодня после полудня, сидя в машине, я почувствовала к вам такое влечение, что у меня перехватило дыхание. У вас голубые глаза или серые? Или серо-голубые? Нет, они серые, правда же? Наверное, мне больше никогда не следует с вами видеться. Наверное, чтобы разлюбить вас, мне понадобится не один, а сто один год. Не странно ли, что меня преследует физическое ощущение тела, которым я никогда не обладала, и не забавно ли, что при любом прикосновении к незнакомому человеку я испытываю отвращение, и все это из-за любви, которой всего несколько месяцев от роду. Вы, дорогая, вроде призрака, что стоит между мной и всеми прочими людьми, но я еще за вас примусь — в пристойном смысле этого слова. И когда вы в Лондоне, этот город кажется мне намного милее».
Джозефина отложила в сторону дневник Марты и подошла к окну. Снег на Кавендиш-сквер уже утратил белизну, утоптанный возбужденной процессией продавщиц, старавшихся не упустить ни единой драгоценной минуты своего обеденного перерыва. Но на уровне окна снег, мирно улегшись на ветках деревьев, был по-прежнему свеж и магически прекрасен, а слева от Джозефины на фоне его белизны резко выделялась одна из самых замечательных в городе бронзовых статуй. Скульптура изображала мать и ребенка, и Джозефина почувствовала, что в этот свой приезд она восхищается ею еще сильнее, чем когда-либо прежде: пронзительная нежность к ребенку, исходившая от фигуры матери, каждый раз остро напоминала о сюжете ее новой книги.
Но мысли о работе пришли и улетучились. Ее узкая кровать была теперь сплошь покрыта морем голубых листков бумаги, и она, разворошив их, уселась, поджав ноги, на постель и снова принялась за чтение. Будь то обычный роман, Джозефина, наверное, была бы очарована столь откровенным и красноречивым описанием чувств, но то, что она сама являлась объектом этих чувств, целиком и полностью разрушало удовольствие от чтения.
«Я счастлива. Прошлой ночью мне приснилось, что мы целуемся. Вы приснились мне впервые. Я не позволяла своему воображению разыгрываться. Я старалась даже не думать о вас. Но вчера ночью, как только я уснула, вы явились. Вы направились ко мне, и, как это ни удивительно, я знала, что вы меня поцелуете. Я не сводила с вас глаз, а вы взяли мое лицо в ладони и поцеловали меня. И тут я проснулась и услышала, как в темноте бьют часы. К утру я знала о вас больше, чем из ваших книг и наших разговоров, вместе взятых, и если меня спросят, как все это мне раскрыл один приснившийся поцелуй, я не буду знать, что и ответить».
Стук в дверь мгновенно вырвал Джозефину из мира писем.
— Войдите! Арчи! Господи, что ты тут делаешь? Почему ты не позвонил?
— Не принимай этого близко к сердцу, но я пришел сюда не ради тебя.
— Не ради меня? — Джозефина улыбнулась и принялась собирать рассыпанные на кровати листки. — Что-что, Арчи, а поставить женщину на место ты умеешь.
— Прошу прощения, но я к тебе по делу, и ты мне можешь кое с чем помочь. Или я появился в неудачное время?
— Конечно, нет. Я читала письмо от подруги.
— С которой, похоже, лет сто не виделась.
Она бросила на него резкий взгляд:
— Что ты имеешь в виду?
— Ничего. Просто у нее, судя по всему, накопилась уйма новостей. — Пенроуз с любопытством посмотрел на Джозефину. — У тебя все в порядке?
— Все в полном порядке. Я не ждала тебя, вот и все. — Пока она искала конверт, Арчи поднял его с полу и подал ей. — Утро выдалось своеобразное; может быть, спустимся вниз и выпьем кофе? Тебе, наверное, не хочется сидеть в таком беспорядке.
— Если ты не возражаешь, то и я тоже. — Он указал на письменный стол, заваленный блокнотными листками с заметками для книги. — Именно этот беспорядок меня и интересует. Мне нужны кое-какие сведения о деле Сэч и Уолтерс.
— Тебе нужны сведения? — удивленно переспросила Джозефина. — Зачем? Что случилось?
Арчи коротко рассказал ей о происшедшем.
— Господи, какой ужас! — вырвалось у нее, когда Пенроуз закончил свой рассказ. — А в каком состоянии сейчас Ронни и Леттис?
— Потрясены, в отчаянии, но стараются не подавать виду, насколько сильно их это затронуло. А сейчас они въезжают в комнаты этажом ниже.