— Примус починяю, — не удержалась Тайка.
Но откуда бы нечисти знать классику? Это же вам не Пушок.
— А у вас что, примус поломался? — кикимора почесала в затылке.
— Да нет у нас никакого примуса, — всхлипнула Дуняша. — Бедные мы, несчастные, сироты.
Жалобы домовихи тоже выглядели странно. Можно было понять, когда Сенька-алкаш ныл, — он в заброшенном доме жил, одичал. А у Дуняши и скатерти были чистые, и занавесочки на окнах недавно постиранные. В общем, в порядке хозяйство.
Ох, как же Тайке сейчас не хватало Пушка с его жизнерадостным настроем. Вот уж кто сумел бы разрядить обстановку. Она попыталась представить, что неугомонный коловерша сказал бы в такой ситуации, и выдала:
— Да что вы все раскисли? Развели тут болото депрессии. Хотите пряников?
М-да, у Пушка как-то естественнее получалось. Дуняша покачала головой, мол, не хочу, а кикимора надулась:
— Пряником горю не поможешь. Даже медовым.
— Так что за горе у тебя? — Тайка ухватилась за эту ниточку. — Может, обидел кто?
— Ага. Ленивки, — из глаз кикиморы покатились крупные слёзы. — И яблочницы. И даже раздорки! Сперва пустили к себе, улыбались, а потом вдруг грят: не наша ты, поди прочь, надоела. А куда мне идти-то? Одна я одинёшенька на всём белом светушке...
Тут Тайке стало совсем грустно. Она зашмыгала носом: того и гляди расплачется.
— Эй! — из телефона послышался шёпот Тины. — А может, это и впрямь депрессивная кикимора? Депрессяша какая-нибудь?
— Таких не бывает вроде.
Но Тина от своей идеи не отступилась. Шагнула ближе к шкафу и с улыбкой спросила:
— Ещё кофе?
— А можно? — кикимора опасливо протянула опустевшую чашку.
— Конечно, можно. А хочешь — в именной стаканчик? Так в городе делают, когда в кофейню приходишь.
— Зачем?
— Из уважения к гостю.
У кикиморы загорелись глаза.
— Добро-добро! Люблю, когда меня уважают.
А Тайка уже распаковывала бумажные стаканчики — благо, дачники привезли с собой одноразовую посуду. А фломастер в рюкзаке найдётся.
— Для кого делаем кофе? — крикнула она, подражая бариста.
— Для Кручинушки, — кикимора смущённо улыбнулась.
Как же здорово, что Тина придумала эту уловку со стаканчиком. Кикимора получила свой кофе (с уважением и щепоткой корицы), а Тайка — ответ. Для остальных Дуняша заварила чай с листьями малины и пригласила гостей за стол.
— Выходит, ты друзей ищешь? — Тайка промакивала салфеткой уголки глаз. Её сердце всё ещё сжималось от печали, но спасибо — руки больше не опускались.
— Угу. Только со мной дружить никто не хочет. Сперва жалеют, а потом завсегда выгоняют. А разве я виновата, что вокруг меня всегда печаль да уныние? Ленивкам, значит, лениться можно! Так нечестно!
Тайка кивнула — ещё как нечестно. Но упомянутые ленивки заставляли бездельничать только нерадивых студентов, а в присутствии Кручинушки в уныние впадали все: и нечисть, и добрые духи, и простые смертные, и даже некоторые ведьмы-хранительницы.
— А в Дивнозёрье ты зачем пожаловала?
— Слыхала, озёр здесь много, а в них мавки живут развесёлые. Вот и подумала, может, возьмут меня к себе? Прыгнула к дачникам в сумку с шашлыками — так и оказалась здесь. Спасибо Дуняше — приютила. Только чую, она сама уж доброте своей не рада, — Кручинушка шумно отхлебнула кофе.
— Неправда! — вскинулась домовиха. — То есть я не рада, но не тебе лично… Сложно, понимашь, с кручинушкой бороться: лапки опускаются, силушек нет, желаний тоже. Хочется лежать за печкой и смотреть в потолок. Но я понимаю: ты энто не со зла.
— Я знаю наших мавок, — Тайка вгрызлась в медовый пряник. Сладкое помогало не унывать. — Они задорные. Могу познакомить. Не обещаю, что сразу к себе возьмут, но попробовать стоит.
— А если опять не выйдет? — Губы Кручинушки задрожали. — Я, вишь, даже себя до отчаяния довожу…
— Тогда со мной поедешь, — вдруг предложила Тина. — На меня твои чары не действуют.
— Неужто ты всегда так весела, что печали не знаешь? — ахнула Дуняша.
А Кручинушка, внимательно посмотрев на Тину, покачала головой:
— Ещё как знает. Просто научилась с нею справляться. Правда ведь?
Тина кивнула.
— А научи меня! — Тайка подалась вперёд. Ей такое умение очень пригодилось бы. Особенно сейчас, когда бабушке с дедушкой не до неё, а с любимым Яромиром можно только во снах видеться.
Её новая подруга немного смутилась и пробормотала:
— Да невелика наука. Просто надейся на лучшее. Всегда. Если находить маленькую радость в каждом новом дне, то жить становится легче. Конечно, нам хочется, чтобы все проблемы разом решились, но так не бывает. Иди мало-помалу, шаг за шагом, не укоряй себя за то, что мало сделала. И помни, что ни одна печаль не может длиться вечно.