Адами подразумевал, естественно, послабление режима, возможность питаться казёнными харчами, перевод в общую камеру и, в конце концов, милосердное удушение перед сожжением на костре. В вине бывшего послушника он не сомневался; ещё никто не уходил от святого охотника живым.
Он снова чихнул. Носового платка из рук он уже не выпускал.
- Я невиновен! - воскликнул Виктор. - Меня опоили сонным зельем, ограбили, избили! Виноваты циркачи! Я очень хотел прийти к Великой Магистрессе вовремя!
- При чем здесь Великая Магистресса, Виктор? Не бойтесь, рассказывайте, как было, я защищу вас от её чар. Она спланировала убийство магистра ди Сави?
- Уб-бийство м-магистра? - заикаясь, произнёс Виктор. - Вальден ди Сави м-мёртв?
- Да, мёртв. С ним ещё около полутора сотен монахов-ведунов, находившихся в Башне Святого Ведовства. Хотите что-нибудь сказать, Виктор? Я вижу, вы боитесь, и понимаю ваши опасения. Магистресса сильна и влиятельна, но, уверяю, я сумею защитить вас. Вы раскаиваетесь в совершённых преступлениях, преступных намерениях и невольных действиях, направленных на подрыв светской и церковной власти? Можете говорить совершенно свободно, как на исповеди, ведь я священник и уполномочен исповедовать слуг нечистого. А-апчхи!
- Нет! - Виктор дёрнулся, порываясь встать. - Я ничего не знаю об убийстве преподобного! Я только знаю, что циркачи спрашивали у меня, как его найти! Потом они опоили меня, избили и заставили купить книжку! Они привели меня домой, и больше я ничего не помню!
Святой охотник будто не замечал нервного поведения собеседника. Он, сморкаясь, в задумчивости переворачивал листы древнего фолианта.
- Это ваша книга, Виктор? - спросил он как бы между прочим. Ведун-отступник вперил в том тяжёлый взгляд. - Ваша, спрашиваю? - в тоне Адами прорезалась сталь.
- Меня заставили её купить!
- Ваша или нет? - настаивал Давид.
Виктор опустил голову.
- Да, - еле слышно сказал он.
- Присутствие данной книги в вашем жилище грозит вам костром. Полагаю, не стоит упоминать об иных грехах. Назовите ваших сообщников, и вам полегчает. А-а-апчхи!
- Я вам сказал, что знал, господин Адами. Всё равно мне конец. Найдите циркачей, надеюсь, они скажут вам больше моего.
Фолиант грохнул о стол. Святой охотник обошёл вокруг Виктора, словно волк вокруг загнанного лося, выискивая уязвимые места. Бывший послушник упрямо молчал. Похоже, он говорил правду.
Стук в дверь.
- Ваша милость?
Давид вышел в коридор, плотно прикрыв дверь.
- Ваша милость, горбуна привели, - доложил стражник.
- Отлично! Ведите ко мне. Апчхи!
Адами неслышно вернулся в комнату. Ведун-отступник угрюмо ковырял носком прохудившегося башмака половую доску. Пока никто не видел, святой охотник принялся расчёсывать шелушащийся нос, получая несказанное удовольствие. Господи, до чего хорошо! Открывающаяся дверь толкнула его в спину, он чуть не упал на сидящего узника.
- Горбун Аполли, ваша милость! - выпалил конвоир.
Виктор вздрогнул, попытался обернуться.
Ввели горбуна со связанными руками. Он встал поодаль от ведуна-отступника, спиной к окну, чтобы солнце не мешало ему видеть происходящее в комнате. Внешность его поразила опытного святого охотника. Приземистый, крепко сбитый, с вечной ухмылкой до ушей. Он проделал элегантный полупоклон, оказывая дань уважения присутствующим в комнате.
- Моё почтение, господа! - поздоровался он. - Вы, должно быть, Давид Адами, знаменитый святой охотник? Рад знакомству, многоуважаемый Адами! Наслышан о ваших подвигах, наслышан. И вы здесь, дорогой Виктор! Воистину, неисповедимы пути Творца и детей его! Так о чём поведём речь, многоуважаемый святой охотник?
- Ты! Это ты во всём виноват!
Глаза Виктора заволокло алым, он попытался разорвать путы, врезавшиеся ему в плечи. Не достигнув желаемого, он попробовал достать ненавистного горбуна ногой, ради чего, криво выпроставшись, съехал с сидения. Верёвка скользнула по плечам вверх и впилась в его горло, зато стали свободны руки. Хрипящий, задыхающийся Виктор схватился за верёвку и получил удар ногой в живот. Он скорчился на полу, свалив стул. Давид поднёс к его лицу кинжал.
- Если вы обещаете вести себя достойно, Виктор, я перережу верёвку, - произнес он.
У ведуна, лицезреющего серый клинок длиной в добрый фут, начисто пропала охота размахивать ногами и чем-либо ещё. Он любезно принял предложение святого охотника, разрезанная верёвка спала, и он заново умостился на стуле.