- Да, Анджей, я здесь.
- Противоожоговый бальзам… Еще кто-нибудь из травников здесь есть?
- Да, Вожак.
Невысокий и коренастый оборотень, Нэйе, подбегает ко мне и склоняется над телами. Другие волки никогда не привыкнут называть меня графом. Для них я – Вожак. И нет звания выше и почетней…
Если я сейчас скажу, что мне не страшно, я совру. Но я опускаюсь на колени перед телом Нарата и закрываю глаза.
Равнины… Стылый седой полумрак обнимает меня, и привычный ужас на мгновение сковывает сердце. Где ты смерть? Из-под какого куста оскалишься? А мои волки и не думали уходить. Вот что значит вера! Они стояли плотной толпой, зеркальным отражением толпы во дворе замка и ждали меня, своего Вожака. Ждали. Вожака. Верили, что не брошу. Что приду и выведу назад, домой, к свету, в жизнь. Я шагнул к ним и взял за руку Нарата. Теперь и мысли нельзя допустить, что я не вытяну всех. Что их слишком много, а я один, и силы мои на исходе.
Рывок и во рту разливается знакомая горечь. Мне даже не потребовалось просить крови. Крови вокруг было предостаточно… И пальцы мои не сбились ни на одном Знаке, творя запретную магию. Я потом подумаю, чем мне придется заплатить…
Пятерых мне все равно так и не удалось вернуть. Их раны оказались слишком тяжелыми...
- Я же говорил ему - нельзя… Что будем делать? Что Вожаку скажем?! – голос Райхо назойливой мухой бился на самой кромке сознания. А может, только благодаря этому жужжанию, я и пришел в себя?
- Где…я…- слова с трудом срываются с пересохших губ…- пить…
- Вот! Слава Белой Деве! – Ашела. Ее руки подхватили мою голову. Я почувствовал губами край глиняной кружки и жадно пью, не ощущая вкуса жидкости…
- Ты в своем репертуаре, племянничек, - проворчал Райхо. – Чуть не помер…
- Сколько я был без сознания? – я с трудом открываю глаза. Тяжелые веки норовят захлопнуться, словно дубовые ставни на окнах.
- Не очень долго, - Ашела поправляет на мне одеяло. Насколько я могу судить, лежу в постели, в большой комнате. Темно. Только факел, небрежно прикрученный к резному столбику балдахина, освещает часть комнаты. – Утро скоро…
- Я…действительно их вывел?
- Да. Почти всех. И это тебя едва не убило. Пятерых вывести не удалось…
- Их нужно похоронить.
- Зачем? – Ашела и Райхо удивленно переглянулись. Оборотни не хоронят своих мертвецов. У волков не бывает кладбищ, куда они ходят помянуть покойных своих собратий. Мертвые волки просто растворяются в Круговороте Жизни. Становятся травой и деревьями…
- Они погибли в человеческой ипостаси… Они так и лежат во дворе? – у меня от усталости заплетался язык. Но я должен сделать некоторые распоряжения.
- Да…- Райхо пожал плечами. – Какая разница, в какой ипостаси погиб волк. Что это меняет? Мы все равно не люди…
- Прикажи, чтобы их перенесли в холл замка, вымыли, переодели и привели в порядок… Завтра мы похороним их…по-человечески…
- Анджей…
- Я еще Вожак?
- Безусловно.
- Выполняй…
Да, они не – люди. Вот только я так и не могу до конца решить этот вопрос, кто я? Человек или волк? По крайней мере, над мертвыми человеческими телами во дворе замка стоял Марк Анджей Валенский, человек…
Так у нашего замка появилось маленькое кладбище.
Я позволил себе немного расслабиться, выбрал наиболее уцелевшую из спален замка, и устроил себе постельный режим. Мне нравилось, как все вокруг ходят на цыпочках с озабоченными лицами и выполняют любые мои капризы. Жителей в замке прибавилось втрое. Пришел Отец. Я с удовольствием слушал его разговор с Райхо за дверью своей спальни.
- Господин граф не принимают, - Райхо. Подчеркнуто подхалимски. С полной уверенностью, что я услышу и оценю «тонкий» юмор. И ведь не уволишь мерзавца - на роль дворецкого он назначил себя сам.
- Неужели? – Отец. Удивлением тут и не пахнет. Просто поддерживает правила игры. Чтобы сделать мне приятно. Как же, мальчик болен, пусть развлечется.
- Да. Господин граф почивать изволют.
- И давно?
- Да уж суток трое тому как.
- Значит, пора будить… - Двери распахнулись, и Отец вошел в мои покои. За ним следом просочилась Ашела с неизменным подносом: укрепляющие зелья, тонизирующие зелья, свежий крепкий бульон.
- Мальчик мой! – Отец окинул поднос оценивающим взглядом, - неужели все настолько плохо?!
Я знаком отпустил Ашелу. Она поставила поднос на столик у кровати, вопросительно взглянула на Отца.
- Иди, девочка, - ласково улыбнулся он ей. – Ты понял, что я пришел не просто посмотреть на добычу. Я пришел говорить. Все, что вы тут устроили не слишком обычно для оборотней. Наш народ нервничает…