Он стоял в свете фонаря, слишком высокий для собаки. Худой, свалявшаяся шерсть торчала клочьями во все стороны. На осунувшейся морде было угрюмое озабоченное выражение. Янтарные глаза уставились на меня тоскливым, затравленным взглядом. Я редко хожу в бестиарий. Только на занятия. Терпеть не могу смотреть на зверей в клетках. Пусть даже на искусственно созданных при помощи магии. Оборотня поймали в лесах Кэрванского нагорья. Он родился свободным и был слишком разумен, чтобы спокойно переносить заключение в клетке. На его месте, я тоже пытался бы сбежать. Люди никогда не вызывали у меня такого сочувствия, как сейчас, когда я смотрел в измученные глаза беглеца.
- Эвоу, брат, - сказал я ему. Облезлый хвост неуверенно качнулся из стороны в сторону. – Я не выдам тебя, брат. – Решение родилось само собой. Я не мог допустить, чтобы несчастного поймали и снова посадили в клетку. А может, и убили, чего доброго. Если поимкой руководит кто-то вроде Эктора Грея, убьют, просто, чтоб рук не марать.
- Иди за мной, - по ту сторону теплиц рос обширный и немного запущенный сад. Он спускался к реке, а в заборе имелась дыра, сквозь которую предприимчивые студенты бегали в самовольные отлучки в город. Надеюсь, оборотень сумеет переправиться через реку. Выпитый чуть ли не до дна нетаклями, я ничем больше не мог ему помочь.
Он потрусил за мной следом, как бродячая собака, не доверяющая благим намерениям прохожего, поманившего ее колбасой. Мы довольно быстро преодолели открытый отрезок пути и нырнули в заросли очесника у приземистых тепличных зданий. Кажется, нас никто не заметил. Я вывел зверя на берег. От реки тянуло сыростью. Мерцая огнями, как рождественская елка, профырчал пароход.
- Вот и все, брат. Все, что я могу…. – он не спешил уходить. Подошел ближе. Показалось, или янтарный огонь в глазах потеплел? Я протянул руку. Не знаю зачем, все же оборотень – не кошка, просто так не погладишь. Он не отстранился. Весь этот богатый событиями и нервотрепкой день свинцовой плитой упал на плечи. Ноги не держали. Я сел на сырой песок и зарылся пальцами в свалявшуюся шерсть. Мы с ним сейчас очень похожи – голодные уставшие одиночки. Осталось только поднять морды к проклевывающимся сквозь ночные облака звездам и тоскливо завыть. Он почувствовал мое настроение. Ткнулся в щеку холодным носом и заворчал. «Не скули, щенок. Все пройдет, щенок! Еще на охоте встретимся!» - понял я. Ему хорошо говорить - охота! Я, быть может, более подневольное существо, чем он в данный момент. Он уже практически удрал, а мне еще пять лет учиться…
Махнув на прощание хвостом, оборотень скрылся в прибрежных кустах. Я еще немного посидел на берегу. Сквозь ползущий с реки туман расплывчато светили городские фонари на той стороне. Стало холодно. Пора идти к себе. И спать, спать, даже ужинать неохота… Сил нет… Когда я вновь выбрался на центральную аллею, мне показалось, что в кустах мелькнули подозрительно знакомая роба и экстремально рыжие волосы. Ариана? Не может быть. Что ей делать в парке одной? При всем своем безрассудстве, охотиться на оборотня в одиночестве она не пойдет. Ошибся, наверное…
До собственной постели добрался без приключений. Соседи по комнате отсутствовали. Интересно, где их носит по ночам? Упал в сон, как в омут, кажется, не раздеваясь…
Глава 2
Утро началось с размагичивания брошенной вчера робы. Роба – защитная одежда. Отталкивает случайно пролитые магические декокты, частично отклоняет заклинания. Обычно частицы магик-поля все же оседают на ткань, поэтому после работы робу рекомендуется подвергать размагичиванию. Вчера мне было не до того.
Пока я возился с робой, проснулся Лайэм. Волосы всклокочены, лицо опухшее. Судя по запаху, они с Тэдом вчера изволили надраться где-то. Потому и пришли поздно. Теперь несчастного пинает жестокое похмелье. Лайэм некоторое время тупо следил за моими перемещениями по комнате.
- А ты молодец, Анджей, - наконец промямлил он. – Мы с Тэдди вчера остались в наваре! – и тут же без перехода – Везет тебе, ты отличник. Ну, сообрази хоть что-нибудь, сил ведь нет, голова болит…
- Сегодня зачет по теории поля, - сообщаю ему. Весть не приносит желаемого результата.
- Спаси, Анджей! – канючит несчастный. – Ты ведь можешь…
Могу - я встряхиваю пальцами. Вчера было много потрачено… Восстановился, конечно, далеко не полностью, но помочь страждущему еще в состоянии. Комбинация знаков «Анобу» и «Гиторис». Редкая комбинация, я согласен, однако на страдающих похмельным синдромом действует изумительно. Особенно в сочетании с зельем, или, на худой конец, с огуречным рассолом. Рассола под рукой не было, зелье варить – неохота. И так сойдет. Пару мгновений Лайэма трясло как в эпилептическом припадке, даже волосы дыбом встали! С выпученными глазами, пытаясь пригладить патлы трясущимися руками, он проклацал зубами