Ему предложили сесть.
Коста оценил жест — не как равному, но и не как слуге, что-то между, как предложили бы человеку, статус которого ещё не определен.
Кабинет Главы почти не изменился — за исключением мелочей на столе, и цвета штор. Все осталось ровно таким, каким он видел в чужих воспоминаниях. Кроме большого резного кресла с жесткой спинкой, и седого мужчины, который раньше занимал стол. Сейчас кресла не было.
Господин, с которым им не повезло разделить воспоминания внизу, изучал его также пристально, как и Коста.
Высокий. Это он помнил ещё снизу. Сильные тренированные руки. Цвет волос…
Коста помедлил, изучая расцветку.
Ему пришлось бы смешать несколько цветов — черный, белый, синий, и даже фиолетовый, чтобы передать глубину оттенков.
Глаза — темные, как и у большинства южан. Чуть вытянутые к вискам. Пушистые черные ресницы. Ямочка на подбородке. Жесткая линия губ. Серьга, назначение которой Коста определить не смог — в мочке правого уха.
Простой серый домашний костюм без украшений, только толстая цепь, уходящая под ворот верхнего халата. И кольца. Все пальцы — каждый — из пальцев господина был унизан парой, а то и тройкой колец с желтыми камнями.
Длинное узкое лицо.
— Ты уже знаешь, что меня зовут Нейер, — представился господин-в-кресле. — Ко мне можно обращаться — Глава, господин, сир. Я — Глава рода Фу, и отвечаю за каждого, кто связан клятвой рода, или в ком течет кровь рода Фу… И теперь я отвечаю за тебя.
И потом долго рассматривал, переплетя пальцы.
Изучал. Молча.
Мгновение. Два. Три. Десять.
Коста выдержал взгляд спокойно.
Мастер любил играть в подобные игры. Иногда наставник Хо мог молчать полдня. Чем заканчивается подобная игра — Коста знал — если он хочет закончить, то должен отвести взгляд первым. Но заканчивать он не хотел, потому что ему было… хорошо.
Ощущение, которого он не знал ранее и не мог объяснить, накрыло его сразу после входа в кабинет. Обдав жаркой волной тепла, как будто горячий пустынный ветер ворвался в комнату… ворвался, опалил, и утих, оставив ровный жар.
Так зимой полыхала в их лавке печка. Ровно. Согревая теплом, но не обжигая.
И…в этом кабинете печкой был Господин, который сидел за столом прямо напротив него.
— Хорошо. Хорошо, что ты пришел в себя и уже чувствуешь себя лучше, — наконец прервал молчание Глава.
Коста моргнул, выныривая из внутренних ощущений.
— Ты знаешь, что произошло внизу?
— Ритуал, — ответил Коста очевидное после короткого молчания.
— Какой?
Коста пожал плечами.
— Создай шар силы, — скомандовал Глава, и Коста послушно выплел чары. Бело-голубой шарик, размером с яйцо, зажегся над ладонью.
— Как изменился цвет твоей силы?
— Белого раньше не было.
Господин удовлетворенно кивнул, щелкнул пальцами и над его ладонью расцвел белоснежный шар, размером с уличный бумажный фонарь.
— Отпусти привязку, — скомандовал он Косте, и тот повиновался. — Наблюдай.
Маленький шарик медленно поплыл к потолку, и в этот момент господин отпустил свой. Они начали неудержимо притягиваться друг к другу, встретились над столом, и вспыхнули так ярко, что Коста зажмурил на миг глаза.
Вспыхнули, сливаясь в один большой белый шар с цветными всполохами внутри.
— Силу не обманешь. Фу усиливает Фу. Всегда. Вместе мы всегда сильнее, чем по одиночке. Это девиз рода Фу. И теперь — твой.
Коста наблюдал, как господин стянул с правой руки все кольца, кроме одного — с печатью рода, развернул открытую ладонь по направлению к нему, и… улыбнулся:
— Добро пожаловать в род, новый… родич.
Косту прошило силой насквозь, сверху донизу. Как будто сила пробила грудь навылет и вернулась обратно к Фу, ударив в спину, и так несколько раз, пока что-то внутри него не дрогнуло в ответ.
Господин в кресле «позвал» и сила в его крови «откликнулась» и… отозвалась.
Первый раз в жизни Коста чувствовал себя частью чего-то большего… частью чего-то… что нельзя отнять, потому что это — уже часть его самого.
Сейчас ему не нужно было больше говорить кто свой и кто чужой. Не надо было. Он — чувствовал. Каждого.
Злобную госпожу ярусом выше, которая в отличие от сына напоминала холодный светильник, а не печь — светила, но не грела.