Двое портовых рабочих забормотали что-то, прижавшись к стене — а вот одинокий посетитель в тёмно-серой потертой кофте с натянутым на голову капюшоном даже не двинулся, словно не замечая происходящего, и продолжал хлебать своё тёмное пиво.
Один из громил, заметив его, фыркнул и направился к столику.
— Эй, ты, — он ткнул пальцем в плечо фигуры, — Кошелёк. Быстро! И всё, что у тебя есть.
Фигура не пошевелилась. Байкер злобно хмыкнул и потянулся, чтобы сорвать с него капюшон.
То, что произошло дальше, случилось так быстро, что даже мой глаз едва успел зафиксировать.
Раздался сухой, чёткий хруст, похожий на звук ломаемой сухой ветки. Байкер дико взвыл, отскочил, хватаясь за руку, которая теперь неестественно выгибалась в локте — в обратную сторону.
Фигура в капюшоне встала. Медленно, без единого лишнего движения. Капюшон свалился с её головы — и я увидел лицо.
Это не было лицом в человеческом понимании — кожа, мертвенно-бледная и тонкая, как пергамент, была натянута на неестественными угловатый череп. Глаза, огромные и совершенно чёрные, без намёка на белок, сидели слишком глубоко в орбитах. Нос почти отсутствовал — лишь два узких щелевидных отверстия над безгубым, растянутым в гримасе ртом, из которого виднелись тонкие, игольчатые зубы. А уши, длинные и заострённые, оттопыривались, как у летучей мыши.
Это был вампир.
Но не изящный аристократ, какими пытались казаться Линь Шу, Мэйли и их клан. Это было древнее, одичавшее существо, порождение тьмы и голода!
Второй байкер, видимо, со страху (иначе даже и не знаю, насколько это было тупо) рванул вперёд с дубинкой-шокером.
Существо даже не взглянуло на него. Его рука, длинная и костлявая, с когтями, похожими на обсидиановые кинжалы, метнулась вперёд. Послышался ещё один хруст — на этот раз ключицы. Громила рухнул на пол, зажимая плечо и захлёбываясь кровью и собственным криком.
Третий байкер, тот, что держал бармена, отшвырнул его и потянулся за стволом за поясом. Но не успел. Существо оказалось перед ним в один миг. Его движение было пугающе бесшумным. Когтистая лапа впилась в лицо байкера, брызнула кровь, и тот затих, обмякнув без звука.
Двое других рванули наружу и понеслись по улице так быстро, что забыли о своих байках.
А тот из громил, кому сломали руку, попытался ковылять к выходу. Существо повернуло к нему свою ужасную голову.
Оно пошло следом, сильно толкнуло мужчину, заставив того упасть, схватило его за ногу и, не проявляя никаких усилий, потащило за собой в тёмный, ничем не примечательный проём в стене чуть дальше бара.
Оттуда пахло сыростью и ржавчиной — вход в канализацию, явно!
Страшный вампир и его кричащая жертва растворились в темноте, двое байкерова валялись на полу, бармен мрачно оглядывал зал, портовые рабочие исчезли, как будто их тут и не было (резво они!), а водители, стоящие в пробке, делали вид, что ничего и не произошло!
Мэйли наблюдала за всей сценой с холодным, интересом, словно учёный.
— Ваши? — уточнил я
— Это другой клан, — ответила мне по связи Линь Шу. — «Бледные Тени». Слегка… Дикий клан. Они не подчиняются никому и редко показываются на поверхности — из-за своей внешности. Живут в основном в канализации, охотятся только на самых нижних ярусах. Будьте осторожны с ними. Их не интересуют чужие войны. Только их собственная добыча.
Мы так и простояли, глядя как бармен, трясясь, вытаскивал байкеров и запирал длинную дверь. Воздух в переулке снова застыл, пропитанный запахом страха, разлитого пива и… сладковатым, звериным душком, оставшимся от «Бледной Тени».
— Ну и зрелище, — выдохнула Мэйли. Её аметистовые глаза всё ещё были прикованы к тёмному проёму, в котором скрылось существо, — Настоящий реликт! Таких мало осталось в крупных городах.
— А вы по-разному выглядите. И отличаетесь способностями, надо полагать? — спросил я, — «Алые когти» с ядами, «Бледная тень» страшные как смертный грех…
— И нечеловечески сильны и быстры.
— … Ваши «Нефритовые когти»… Даже не знаю, какая у вас способность?
— Увидите, Марк, — снова усмехнулась Мэйли, — Обещаю.
— Есть ещё четыре клана. С какими мы столкнёмся? Какие могут помешать вашим планам, какие наоборот, поддержат? Какова вообще сейчас обстановка?
— Да всем плевать, — хмыкнула Мэйли, — Мы с «когтями» на ножах, хоть и научились жить среди людей. Носить их одежду, пользоваться их гаджетами, пить их синтетическую кровь из стерильных пакетов, чтобы не привлекать внимания. Мы — «лицо вампиризма» в Нефритовой Империи. Лощёное, цивилизованное, политичное.
Она сделала паузу, её взгляд снова стал отстранённым и аналитическим.
— Внизу… — она махнула рукой в сторону канализации, — и за пределами крупных городов живут ещё два клана, которые не могут показываться людям. «Бледные тени», и «Лесные охотники».
— Которые в зверей перекидываются?
— Да. И ментальность у них тоже слегка… Диковатая. Не для современных мегаполисов. Они друг с другом перманентно на ножах, но… В целом просто редко пересекаются, так что проблем не составляют. Ни с кем больше не в ссоре, со всеми одинаково «никак».
— И ещё три клана?
— Одни — первостатейные психи даже по моим меркам. Клан «Чёрных Чаш». Знаешь какой у них девиз?
— У вас и девизы есть?
— «Мы не пьём кровь. Мы пьём воспоминания».
— Довольно пафосно.
— На самом деле, неприятные типы. Чёрные Чаше — это вампиры-менталисты, которые не убивают, но высасывают эмоциональный опыт: страх, любовь, раскаяние, экстаз. Физически они даже не нуждаются в крови — они просто вынуждены её пить, чтобы прочесть нейрохимические отголоски сильных человеческих переживаний. «Когтей» они ненавидят, потому что считают мясниками, с нами всегда ровно держатся.
— Звучит как полезный союзник.
— Так и есть. И если начнётся серьёзная заварушка, есть неплохой шанс, что они встанут на нашу сторону.
— Насколько неплохой?
— Процентов пятьдесят.
Я задумался.
— Лучше, чем ничего.
— Нет, — усмехнулась Мэйли, — Не ничего — а как полное отсутствие шанса, что они поддержат «Когтей».
— Пока я не увижу реальные возможности «Когтей» — всё это просто слова. Кто там ещё в ваших клановы войнах участвует?
— «Красная нить». Это… Короче, они будут рады, если мы с «Когтями» перебьём друг-друга. Но также будут рады, если исчезнет хотя бы один из наших кланов — но вмешиваться точно не станут. Они дельцы. Законодатели, юристы, пропагандисты и манипуляторы, торговцы. Кровь для них — всего лишь валюта, инструмент. Куда важнее для них — договор, завещание, оферта или клятва верности — у них особая, «болтливая» магия. И они могут забрать часть жизненной силы того, у кого получили кровавую подпись.
— Буду думать, прежде чем что-то подписать, понял.
— И последние — «Сновидцы».
— Думаю, я догадываюсь, какая у них отличительная черта…
— Магия снов, да, — усмехнулась Мэйли, и проехала в наконец освободившийся проезд. Я последовал за ней, — Они не особо переваривают и «Когтей», и нас, потому что мы выгнали их из их любимого Гуаньчжоу… Так что вряд ли они выступят за кого-то. Скорее тоже дождутся, кто выйдет победителем из схватки.
— Значит, скорее всего драка будет один на один?
— Скорее всего.
— А что насчёт властей… закрывают на это глаза?
— Власти? — Мэйли снова усмехнулась, выезжая на длинную улицу, — Официально вампиров в Нефритовой Империи не существует. Мы — миф, суеверие, тема для фильмов. Любая официальная регистрация, любой учёт — это признание. А признание — это паника, расследования, чистки. Наше существование — это гигантская, молчаливая сделка. Мы соблюдаем правила — нас не трогают. Мы держим свои войны в тени, пьём из банок и платим налоги через подставные корпорации. А то, что происходит в самых нижних ярусах… — Она пожала плечами, — Считается стихийным бедствием. Форс-мажором, статистической погрешностью, которую можно списать. Случайными нападениями животных. Несчастными случаями. Пока это не приобретает массовый характер, всем плевать — потому что мы платим. Платим, чтобы жить.