Мощную защиту их байков и персональных амулетов удалось вскрыть меньше чем за секунду…
Лимузины уже исчезал впереди, нырнув в ещё более узкий проход между громадами домов. Это была уже не улица, а каменная щель, едва пригодная для проезда. По бокам мелькали открытые двери мастерских, откуда на нас смотрели испуганные лица, а спутниковые тарелки, закреплённые на стенах, с грохотом отлетали от капотов лимузинов.
Я пригнулся к рулю, чувствуя, как вибрация проходит через всё моё тело. Где-то впереди завыли сирены — похоже, полиция… Надо было заканчивать это представление.
Один из лимузинов резко затормозил и я добавил вертикальной тяги, потянул руль на себя… Гравибайк взлетел в воздух и проскочил над мобилем!
Обернувшись, я увидел, как Мэйли повторяет мой манёвр — а по ходу ещё и две мины липучки швырнула под себя!
БАХ! БАХ!
Лимузин объял огненный шар…
Мы неслись дальше.
Последние два лимузина рванули в разные стороны — но я знал, за кем мне надо, так что без раздумий рванул влево, в арочный проём какого-то старого, огромного склада. Внутри царил полумрак, нарушаемый лишь аварийными огнями.
Но старейшина «Алых Когтей» не собирался принимать бой здесь.
Его мобиль, не сбавляя скорости, пронёсся через склад, снёс груду пустых ящиков и вылетел с другой стороны здания, прямо на оживлённую рыночную улицу.
Мои энергожгуты сжались в комок, предчувствуя беду.
— Сумасшедший сукин сын! — крикнула Мэйли.
Мы выскочили со склада в тот самый миг, когда лимузин, ревя сиреной, врезался в лоток с морепродуктами. Хруст ломающегося пластика, визг тормозов и оглушительный, влажный шлепок — по рынку взметнулась волна ледяной воды, кусочков льда и извивающихся кальмаров.
Мобиль занесло. Заставляя бросаться в стороны испуганных людей, он проехал по лоткам с дешёвой электроникой, рассыпая искры и ошмётки плат, чиркнул дверью по стойке с бумажными фонариками, которые вспыхнули, как факелы, и наконец, с оглушительным металлическим скрежетом, врезался в несущую колонну торгового ряда.
На секунду воцарилась оглушительная тишина, нарушаемая лишь треском пламени, шипением короткого замыкания и отчаянными криками продавцов. Воздух мгновенно пропитался едкой смесью гари, озона, жареного масла и свежей морской воды.
Мы едва успели затормозить рядом, как дверь смятого лимузина с треском отлетела в сторону, сорванная изнутри с нечеловеческой силой.
Из обломков мобиля появился старейшина.
Высокий, худой, в дорогом, но теперь порванном и забрызганном кровью костюме. Его лицо, бледное, острое и искажённое яростью, с горящими красными глазами, на мгновение мелькнуло в дыме.
Он рванул вперёд с такой скоростью, что его фигура попросту расплылась, превратившись в тёмный, стремительный силуэт!
— Мы тут не проедем! — рявкнул я, — Дальше пешком! Бежим!
Мэйли тут же оказалась рядом. Плащ отброшен назад, в аметистовых глазах пляшут огоньки азартной охоты… Ни дать ни взять — настоящая ночная хищница…
Мы рванули за старейшиной, продираясь через толпу перепуганных, мечущихся людей. Воздух гудел от паники, визга и нарастающего рёва сирен полиции.
Старейшина не бежал — он буквально стелился над землёй! Он нёсся с нечеловеческой скоростью, перепрыгивал через прилавки, отталкивался от стен, с лёгкостью взбегая по отвесным поверхностям, чтобы забраться на очередную крышу!
Впрочем, мы не отставали.
Мои энергожгуты работали как дополнительные конечности, отталкиваясь от стоек, перебрасывая меня через груды ящиков, создавая силовые импульсы, чтобы оттолкнуть зазевавшегося зеваку с пути. Я чувствовал жар в мышцах, учащённый стук сердца — не от страха, а от дикого, животного возбуждения погони!
Мэйли использовала свою магию. Тени вокруг нас сгущались и оживали, образуя под её ногами короткие, скользкие мостки, позволявшие ей не терять скорость на крутых поворотах. Где-то она заставляла груды пустых коробок обрушиться позади нас, чтобы замедлить возможных преследователей, а где-то и вовсе «прыгала» через тень, будто телепортируясь между тёмными участками улиц.
Мы неслись через рынок, оставляя за собой хаос из распоротых мешков с рисом, разбросанных специй и перепуганных кур. Запах перца, имбиря и дешёвых благовоний стоял плотной завесой.
Спрыгнув с очередной крыши и выбив фонтан крошек из бетонной мостовой, старейшина рванул в узкий проход между двумя зданиями — вонючую, тёмную щель, заваленную мусором.
Здесь пахло гнилью и мочой. Старейшина бежал, не оглядываясь, уверенный в своём превосходстве. Но мы с Мэйли действовали синхронно, как одно целое.
Она метнула вперёд сгусток багровой энергии, который, шипя, врезался в стену перед нашей целью, осыпав его градом бетона. Старейшина на мгновение замедлился, уклоняясь — и этого мгновения мне хватило.
Я сделал последний рывок, энергожгуты с силой оттолкнули меня от земли, и я прыгнул, врезаясь в вампира сбоку, как таран.
Мы оба с грохотом покатились по груде мусорных мешков и вывалились из тёмного прохода на небольшую заброшенную площадку, залитую тусклым светом одинокого неонового фонаря.
Вампир плюнул в меня ядом — но мой эфирный щит сожрал убийственную био-энергию, и я попытался долбануть в ответ мощной волной испуга. Однако старейшина ускорился, уклонился — и мы отцепились друг от друга.
Я откатился в сторону, мгновенно вскакивая на ноги, энергожгуты уже вились вокруг запястий, готовые к удару. Мэйли выплыла из тени рядом, её дыхание было ровным, а взгляд — холодным и сосредоточенным.
Только сейчас я увидел, где мы оказались — на краю огромной, заброшенной площадки. Под ногами хрустел битый кирпич и стекло. Прямо перед нами зияло гигантское, сухое бетонное русло искусственной реки — мрачный каньон, пронизывающий всё нутро нижнего Шанхая. Воздух здесь был неподвижным и спёртым, пахло ржавым металлом, пылью и стоячей водой. Пара старых фонарей и несколько тусклых, мигающих неоновых вывесок на дальнем конце площадки, отбрасывал длинные, искажённые тени.
Старейшина «Алых Когтей» уже стоял напротив меня. Он не пытался бежать дальше. Вместо этого вампир медленно выпрямился, стряхивая с рукава дорогого костюма пыль и сор.
А затем рассмеялся.
Это был не весёлый смех. Это был низкий, горловой, совершенно безумный хохот, который эхом раскатился по пустынному пространству, отразился от стен каньона и вернулся к нам.
И тогда из окружающих теней стали появляться они.
Пара горящих красных точек. Ещё одна. Десять. Двадцать. Тридцать. Сорок… Со всех сторон — из арочных проходов, с крыш низких построек, из самой глубины тёмного русла реки — поднимались и выходили фигуры.
Высокие, худые, с бледными, надменными лицами и холодными глазами. Десятки вампиров клана «Алых Когтей». И судя по энергетике — Тут с десяток Магистров и вдвое больше близких к ним рангов…
Тихие шаги по щебню звучали, как шелест сухих листьев перед грозой. Воздух мгновенно пропитался знакомым ядовитым запахом — стальной крови и горькой магии.
Ловушка.
Старейшина перестал смеяться. Его красные глаза, горящие торжеством, упёрлись в меня.
— Добро пожаловать в наш город, Марк Апостолов, — его голос прозвучал громко и чётко, разрывая гнетущую тишину. На русском он говорил ничуть не хуже Линь Шу, — Какой же драгоценный подарок судьбы!
— В самом деле? Вы меня ждали? — невозмутимо ответил я, чтобы потянуть время.
— Мы знали о твоём прибытии в город с того самого момента, как ты ступил в «Небесную Рощу».
— Действительно? Тогда чего же вы не узнали, что я забрался в порт и последил за вашим логовом?
Старейшина довольно хохотнул.
— Об этом мы тоже знали. Я, и трое моих братьев, правящих кланом, не могли просто так отпустить тебя… И решили немного поиграть… Посмотреть, к чему приведёт твоя уверенность…