Он сделал театральную паузу, наслаждаясь моментом, обводя взглядом кольцо своих воинов.
— Ты думал, что охотишься на нас? — старейшина усмехнулся острыми зубами, — Нет, господин Апостолов. Это я вёл тебя. Вёл сюда, чтобы преподнести нашему будещему союзнику, Его Императорскому Величеству Александру Третьему, самый ценный трофей. Голову самого разыскиваемого преступника России! С твоей смертью не только Шанхай будет наш… но и благосклонность самой Российской Империи!
Последние слова он прокричал, подняв руки, и его голос, усиленный магией, ударил по ушам. Кольцо вокруг нас сжалось. Десятки пар голодных глаз смотрели на нас.
— А заодно мы, наконец, уберём досадную «нефритовую» помеху и…
Слова старейшины гремели в спёртом воздухе нижнего Шанхая, его голос, полный самомнения и торжества, эхом разносился по бетонному каньону.
Он ждал страха, капитуляции, может быть, мольбы или попытки договориться?
Хрен его знает — по факту он не дождался даже конца своей собственной речи.
Я не стал кидаться язвительными репликами или героическими монологами. Пока старейшина вещал о будущей благосклонности Императора, я уже двигался.
Резкий, взрывной толчок ногами, и я рванул вперёд, как пуля, выпущенная из винтовки — и примерно с такой же скоростью. Мои энергожгуты, уже накачанные магией до предела, выстрелили вперёд парой десятков, раскалённых добела копий.
Минус половина вампиров — сделано.
Рядом со мной в ту же секунду взметнулась тень. Мэйли не просто двинулась — она растворилась в пятне багровой мглы и материализовалась впереди меня. Её пальцы с длинными, острыми ногтями впились в пустое пространство — и оттуда, с визгом рвущейся материи, вырвались алые, похожие на стекло кинжалы из сконцентрированной крови.
Они жахнули по кругу, да так, что положили ещё десяток кровососов.
Старейшина ахнул от неожиданности, его глаза расширились. Он попытался уклониться, его собственная магия вспыхнула вокруг него тёмным, оборонительным щитом.
А через мгновение вокруг ударила веерообразная волна какой-то кислоты, появившейся прямо из воздуха.
Я вкачал в щиты максимум энергии, усилив её толикой Эфира — и не зря!
За мгновение весь бетон вокруг нас превратился в кипящее, шипящее и вонючее болото, и начал крошиться под действием странной био-магии…
Этот ответ был мощным, очень мощным — но слишком медленным.
Сверху, с края бетонного уступа, обрушился ливень из серебристых игл — сгустков льда, выточенные с хирургической точностью. Они впились в оставшихся вампиров «Алых Когтей», стоявших по периметру, и создал вокруг нас со старейшиной небольшую «арену», впитавшую в себя большую часть яда.
В следующий миг сверху упала Линь Шу.
Безупречная, холодная, в своём платье цвета ночного неба, которое теперь, казалось, впитало в себя все тени вокруг. Её руки были подняты, а глаза мерцали ледяным, нечеловеческим светом.
Рядом с ней, сжимая в руках сложный артефакт, похожий на прицел, стояла Илона. Лицо моей невесты было сосредоточенным, губы сжаты в тонкую полоску, но в золотых глазах горел огонь боя.
А через секунду из всех арочных проходов хлынули новые вампиры «Алого когтя» — ещё пара десятков, но…
Ледяная арена Линь Шу отрезала нас от них, и никакая магия крови и яда не могла пробить заклинание лидера «Нефритовых драконов»
Ловушка захлопнулась. Но не для нас.
Старейшина отшатнулся, парируя мои энергетические копья и кинжалы Мэйли. На его надменном лице проступало понимание. Глаза метались от Линь Шу ко мне, к Мэйли, к своим воинам, которые теперь оказались отрезаны от нас.
— Вы… Вы… — он захлёбывался от бешенства, его щёки задрожали, — Мерзкие твари! Семя Лейшоу! Ты и твоя шлюха-сестра осмелились… ОСМЕЛИЛИСЬ ПРЕНЕБРЕЧЬ ВОЛЕЙ СИЛЬНЕЙШЕГО КЛАНА⁈
Его голос сорвался на визгливый, истеричный крик. Ударив ядом ещ раз, он застыл, увидев, как мы с Илоной синхронно сплели наши заклинания и остановили волну прямо в воздухе — и развоплотили её.
Старейшина указал на Линь Шу дрожащим пальцем.
— Даже если вы убъёте меня… Ваш жалкий род будет стёрт в порошок! Вас заставят мучаться веками! Ваши души выпьют, вы не представляете, кто стоит…
Я не стал его слушать.
Энергожгуты, встретив сопротивление его щита, не стали пробивать его напролом. Они мгновенно преобразовались, расплескались в воздухе сотнями тончайших нитей, пронзили защитный купол старейшины и обвили его с головы до ног, как паутина.
Он на мгновение замер, чтобы стряхнуть их — но этого мгновения мне хватило.
Я сделал резкий выпад вперёд, сконцентрировав всю свою силу в кулаке. Но бил не его. Я ударил в воздух прямо перед ним.
Раздался оглушительный хлопок — звук разрываемого воздуха. Ударная волна, невидимый таран чистой силы, ударила старейшину в грудь.
Вампиры сильнее людей — и такой удар, способный оставить от человека лишь кусок фарша, просто вырубил старейшину. Его глаза, ещё секунду назад полные ненависти, округлились от шока и невыносимой боли. Он попытался вдохнуть, но вместо этого из его рта вырвался лишь короткий, сиплый выдох.
Затем его ноги подкосились, и он рухнул на колени, а потом и навзничь на пыльный бетон, без сознания, оглушённый чистым, неотфильтрованным силовым импульсом.
— Чисто сработано, — похвалила меня Мэйли, — Но теперь осталось самое сложное.
— Это да, — согласился я, — оборачиваясь на ледяной барьер, за которым всё прибывали и прибывали вампиры «Алого когтя», — Теперь нам надо как-то уйти…
Глава 9
Затонувшее наследие. Часть 4
Атмосфера на заброшенной площадке сгустилась до невозможности. Легион «Алых Когтей», которые всё прибывали и прибывали, за ледяной стеной Линь Шу был подобен единому, дышащему ненавистью организму.
Шипение, рыки и скрежет когтей по непробиваемому барьеру больше сотни вампиров сливались в оглушительный, безумный хор. Я чувствовал их взгляды — горящие красным глаза устремились на нас, на меня.
Они уже предвкушали месть за своего поверженного старейшину…
Илона прижалась ко мне спиной. Её дыхание было учащённым, но рыжая не дрожала, надо отдать ей должное. Мэйли, хищно улыбаясь, крутила в пальцах сгусток багровой энергии, готовясь к кровавой жатве.
Впрочем, рубить эти «колосья» пришлось бы слишком долго.
— Нам нужен иной подход, — пробормотал я, чувствуя, как мои энергожгуты, уставшие от непрерывного сканирования и боёв, лениво шевелятся в энергосистеме, — Мелковато для нас с вами, дамы.
Линь Шу, не отрывая взгляда от барьера, на котором уже ползла паутина трещин, ответила ледяным тоном:
— Мои люди уже в пути. Каждому из нас нужно сосредоточиться на защите и продержаться около десяти минут — и мы…
— В этом нет никакого смысла. Мы и так привлекли к себе слишком много внимания. Уверен, сюда уже рвутся все свободные «Алые когти», полиция и невесть ещё какие службы вашего Императора. Задержимся — и попадём под все прицелы разом.
— И что ты предлагаешь?
— Вытащить вас всех из этого плохо продуманного плана. Как и всегда…
Я провёл пальцем по ободу родового перстня, сконцентрировался, ощущая, как моя энергия устремилась в артефакт. Перстень дрогнул, затрепетал и проглотил её, а затем ответил пульсацией — глухой, медленной, могучей.
Воздух передо мной расползся, как гнилая ткань. Из разрыва в реальности, с тихим, влажным шлепком, на пыльный бетон выпрыгнула Бунгама.
Она по-прежнему была размером с телёнка. Её кожа, бугристая и влажная, переливалась всеми оттенками ядовитой зелени, лилового, жёлтого и синего. Огромные, выпученные глаза, похожие на полированные жёлтые янтари, медленно повернулись, обводя окрестности. Между её пальцев на лапах натянулись перепонки, а по спине тянулся гребень из упругих, заполненных жидкостью пузырей. Воздух вокруг сразу же приобрёл сладковатый, терпкий и опасный аромат — смесь гниющих орхидей, горького миндаля и чего-то металлического.