Пётр чувствовал, как по его лицу расползается улыбка.
— Ты всегда знал, как устроить шоу! — рассмеялся Салтыков, и даже собрался влезть в яростный спор в комментариях, как экран внезапно погас. На нём возникло лишь лаконичное сообщение на имперском гербе:
«Доступ к ресурсу заблокирован в соответствии с Указом № 7-ФЗ о защите информационного суверенитета».
Теперь Пётр расхохотался, не сдерживаясь. Он откинулся на спинку кресла, глядя в потолок. На его лице не было ни злости, ни разочарования. Было лишь холодное, расчётливое понимание.
Игра изменилась.
И Марк бросил вызов не только махараджам, не только пожирателям — а всем. Абсолютно всем — всему миру!
Внезапно тишину загородного поместья прорезал резкий, тревожный гудок внутренней связи.
Пётр, всё ещё переваривающий увиденное, нахмурился. На его линзах замигал значок главных ворот.
— Ваше сиятельство, — голос начальника охраны прозвучал сдавленно, с неприкрытым напряжением, — К воротам подъехал кортеж. Императорские гвардейцы. Чёрные лимузины, опознавательные знаки… всё как положено.
Салтыков медленно поднялся с кресла. По его спине пробежал холодок, не имевший ничего общего с прохладой зала. Сердце, только что колотившееся от адреналина при виде видео Марка, теперь замерло и тяжело, глухо опустилось куда-то в подреберье.
— И? — его собственный голос прозвучал хрипло, — Спроси, чего им надо. Сбились с пути, что ли?
Последовала короткая пауза, в которой слышалось лишь шипение помех и сдавленное дыхание охранника на другом конце.
— Капитан гвардейцев… передаёт, что действует по личному приказу Его Императорского Величества. Они требуют… — голос охраны дрогнул, — … просят, чтобы вы немедленно вышли и проследовали с ними. В Кремль. Император требует вас на срочный и важный разговор.
Слова повисли в воздухе, тяжелые, как свинцовые гири. «Требует». Не «приглашает» — именно «требует». И «немедленно».
Всё внутри Петра сжалось в один тугой, холодный комок. Мысли пронеслись вихрем.
Значит ли это, что троюродный дядя хочет вернуть ему что-то? Или — совсем наоборот? После бегства Марка Император общался с Петром всего раз, а после делал вид, что его просто не существует…
Салтыков снова бросил взгляд на потухший экран, где секунду назад бушевал его бывший бизнес-партнер. Император наверняка видел то же самое.
И теперь первым делом он вспомнил о нём, о Салтыкове. О друге и сообщнике того, кто сейчас устроил этот цирк…
Пётр глубоко вдохнул, выпрямил плечи.
— Передай капитану, — произнёс он, обращаясь к начальнику охраны по внутренней связи, — что я выйду через десять минут. Пусть подождут.
Присланный за Салтыковым АВИ был глухой, словно склеп.
Не просто звукоизолированный — салон был пропитан магией, подавляющей любые вибрации, вплоть до собственного биения Искры Петра. Молодой граф сидел на кожаном сиденье, сжимая в руке бокал с виски и старался не смотреть на двух неподвижных бойцов напротив.
Гвардейцы Императора. От них пахло сталью, морозным воздухом и чем-то ещё — холодным, безжизненным, словно выхлоп от мощного и древнего заклинания.
Пётр знал, что они — не совсем обычные люди. Скорее, запрограммированные самим Императором марионетки, которые подчиняются его воле, и сделают всё, чтобы исполнить приказ.
А ещё они были «передатчиками», чьими глазами, чувствами и ментальными волнами Государь следил за своим «гостем».
Поэтому Пётр не пытался строить планы или вести внутренний диалог. Это было бессмысленно, да и просто опасно — любая мысль могла быть считана. Вместо этого Салтыков сосредоточился на дыхании, на слабом, едва уловимом ощущении Эфира, дремавшего где-то в глубине, под слоем напряжения.
Он был его единственным козырем, тайной крепостью.
Когда лимузин плавно приземлился и дверь беззвучно отъехала, в салон ворвался знакомый запах Кремля — смесь старого камня, воска, дорогого дерева и вездесущей магической статики.
Салтыкова без слов проводили через анфиладу пустынных, сияющих позолотой залов. Тишина была настолько гнетущей, что звенела в ушах.
Дверь в личный кабинет Императора отворилась сама собой, и первое, что увидел Пётр, был гигантский голографический экран, занимавший всю дальнюю стену.
Он был поделён на десятки окон. В главном, центральном, Марк Апостолов, с лицом, залитым отблесками пламени, шёл по какому-то подземелью, его энергожгуты сшибали с пути каменных големов причудливой, нечеловеческой архитектуры.
Но это было не то «шоу», что Салтыков видел час назад. В других окнах мелькали совсем иные кадры. Обрывки древних манускриптов с изображениями существ, от которых кровь стыла в жилах — не вампиров, а чего-то другого, многорукого, многоглазого, состоящего из тени и кошмара.
Схемы, похожие на звёздные карты, но с искажёнными созвездиями. И голос за кадром — спокойный, размеренный, лекционный — голос Марка! — вещал о «топографии Урочищ», о «побочных эффектах Сопряжения», «Внеземной биомассе» и «слабых местах прото-божественных сущностей».
«Чёрт возьми, Марк!» — промелькнула мысль у Петра — «Ты уже не просто убиваешь, ты ведёшь образовательную программу. Апокалипсис с субтитрами, мать его…»
Салтыков замер на пороге, не в силах оторвать взгляда. Масштаб происходящего обрушился на него с новой силой. Это был не просто вирусный ролик. Это было то, что Марк ещё не опубликовал!
Это была… информационная бомба, которая вот-вот взорвётся, и её осколки полетят по всему миру.
Император, сидевший спиной к Петру в своём тронном кресле из чёрного дерева, резким жестом выключил экран. Мерцание погасло, и в комнате воцарилась оглушительная тишина.
Государь медленно развернулся.
Его лицо с аккуратно подстриженной бородой было маской ледяного спокойствия, но в глазах плясали замороженные молнии ярости. Он не выглядел на свой возраст — Императоры, как правило, стареют очень медленно — но на нём была печать колоссальной усталости, тяжелее любой короны.
— Пётр, — его голос прозвучал тихо, но каждый слог отдавался в висках Салтыкова, как удар колокола, — Милости прошу, дорогой племянник. Изволь подойти.
Салтыков сделал несколько шагов по мягкому ковру, чувствуя, как воздух вокруг него сгущается. Невидимая сила, тонкая и цепкая, как паутина, опутала сознание Петра.
Ментальное сканирование…
Осторожное, но настойчивое. Император искал лазейку, следы связи, малейшую мысль о Марке. Пётр мысленно возвёл стены, сосредоточившись на пустоте, на том самом Эфире, который был глубже и древнее любой магии, известной Императору.
Он думал о ни о чём. О белом шуме. О весе стальной рукоятки тренировочного меча.
— Где он? — спросил Император, не меняя интонации. Его взгляд буравил Салтыкова насквозь.
— Ваше Величество, — Пётр вынудил себя выдохнуть, глядя прямо в глаза Государя, — Я понятия не имею. Мы не общались с момента его побега. Ни намёка, ни послания.
Это была чистая (почти) правда. И Император это почувствовал. Давление внезапно ослабло, ментальные щупальца отступили, оставив после себя лёгкий звон в голове и холодный пот на спине.
Государь медленно кивнул, и в его взгляде мелькнуло не разочарование, а скорее досадливое подтверждение его собственных мыслей.
— Ладно, — Александр III откинулся на спинку кресла, сложив пальцы домиком, — Значит, твой гениальный друг решил играть в пророка. И, судя по всему, у него это неплохо получается. Вся Империя, весь мир смотрят его… сериал.
Он помолчал, давая Салтыкову прочувствовать вес этих слов.
— То, что я сейчас скажу, должно остаться между нами, Пётр.
— Разумеется, Государь.
— И от того, как повернётся наш разговор, будет зависеть твоё будущее.
— Я слушаю, Ваше Императорское Величество…
— Мои люди, — продолжил Император, — Инквизиция, лучшие криптографы и историки, тайная канцелярия, мои личные советники и архимаги ознакомились с архивом, который так любезно предоставил нам Марк Апостолов. Ты слышал об этом?