Каждый такой пакет вызывал в лабораториях Кремля небольшую революцию. Рушились старые парадигмы, возникали новые, безумные теории, которые, к ужасу учёных, оказывались верными. Протоколы безопасности переписывались с нуля, исходя из того, что законы физики и магии могут быть в любой момент отменены противником.
Но самое страшное приходило не от Апостолова.
Сводки внешней разведки ложились на стол тяжёлыми, пропитанными страхом листами. С каждым донесением становилось яснее — по миру начинает твориться такая странная хрень, которую один-единственный пожиратель, пусть даже и гениальный, не мог бы спровоцировать.
Не везде разом.
Сначала — пара африканских стран. Не просто стёртых с лица земли, а… исчезнувших. Поглощённых вихрями аномальных магических бурь. С воздуха были видны лишь клубящиеся массы радужного тумана, из которых доносился рёв стихий, не подчиняющихся никаким известным законам. Никаких сигналов. Никаких следов миллионов людей.
А потом… Потом был удар, от которого содрогнулся весь мир. Английские острова.
Император помнил тот отчёт наизусть.
Всё началось с резкого роста магического фона по всему архипелагу. А через шесть часов Урочище, существовавшее на месте древнего Стоунхенджа, разрослось и усилилось всего за одну ночь. Оно не просто поглотило землю — оно изменило её. Теперь на спутниковых снимках была лишь бесформенная, пульсирующая масса искажённого пространства, где время текло вспять, гравитация менялась случайным образом, а из разломов в реальности выползали твари, не имеющие названия.
Спастись удалось единицам. Тех, кто успел вырваться на сверхзвуковых перехватчиках или находился на побережье рядом с яхтами и кораблями. Целая страна, великая держава, исчезла в мгновение ока!
И сейчас, размышляя над этим, Император окончательно отбросил последние сомнения. Марк Апостолов был многим — авантюристом, провокатором, гением, исчадием ада.
Но он не был богом. Он не мог управлять Урочищами и менять законы мироздания такими темпами и в таких масштабах. Эта угроза была старше, больше и безразличнее к ним, людям, чем всё, что Государь мог представить.
И это значило, что Апостолов, каким бы невыносимым он ни был, с самого начала говорил правду…
Стоило об этом подумать, как по внутренней связи с Императором связался один из «Соколов»:
— Они пересекли границы Москвы. Расчётное время прибытия — семь минут.
Дверь АВИ отъехала беззвучно, впустив внутрь запах Москвы — промёрзлого камня, выхлопа магических двигателей и того особого, густого воздуха, который бывает только в центре запечатанного куполом города.
— Ну, вот и родина, — хмыкнул я, делая шаг на трап и окидывая взглядом оцеплённую Красную площадь, — Встречают с размахом.
Илона вышла следом, её пальцы на мгновение сжали мой локоть. Она молчала, но я чувствовал, как её ментальный щит, отточенный и прочный, уже развёртывается, сканируя окружение на предмет скрытых угроз.
— А я и не сомневался, что для моего внука устроят достойный приём! — сзади раздался весёлый, голос деда, — Смотри-ка, и родственнички в сборе. Как на парад прибыли!
Мы сошли с трапа и двинулись вперёд, к группе людей под Великим Древом. Во мне не было ни капли страха. Только холодная, пульсирующая уверенность. Я буквально чувствовал, как океан силы — поглощённое Ядро Юя, легион в куртке, резервы Эфира — бурлит внутри.
Весь этот цирк с конями был для меня не угрозой, а досадной формальностью. Я мог в любой миг разорвать реальность и через случайный портал, оставив их здесь пялиться в пустоту. Это знание делало мою походку лёгкой, а взгляд — спокойным.
Хотя обычному смертному наверняка было отчего растеряться! Меня встречала такая делегация, что могла бы заставить обделаться кого угодно.
По периметру, сливаясь с тенью Кремлёвской стены, стояли неподвижные фигуры в плащах Тайной Канцелярии — живые щиты, их лица скрывали капюшоны, а от них веяло леденящим душу холодом некромантии и ментального подавления.
Чуть ближе к Государю — архимаги в парадных мундирах, усыпанных рунами. Их пальцы сжимали посохи, с которых сочилась сырая, нестабилизированная мощь. Сверкали на морозе стальные ребра экзоскелетов «Витязей», стоящих чуть поодаль, и их многослойная броня была испещрена глифами кинетической защиты.
В небе, словно хищные птицы, летали «Соколы». Их репульсоры гулко шипели, сбивая снег с древних соборов. А по флангам, громыхая гусеницами, встали шагоходы и танки нового поколения — их стволы-заклинатели были направлены в нашу сторону.
И в центре всего этого — они.
Император, с лицом, высеченным из льда, и князь Иловайский, похожий на старого коршуна. А под сенью Великого Древа… Спокойно лежали их родовые существа.
Драконы.
Не иллюзии, а самые настоящие, плоть от плоти древних кровей! Червлёный, цвета запёкшейся крови, дракон Иловайского лениво ворочал когтистой лапой, едва ли не раскалывая плитку, а его дымчато-золотой сородич Императора испускал из ноздрей струйки инея, от которого воздух трещал.
на них то и дело бросал настороженные взгляды бледный и напряжённый Юсупов, тоже стоящий недалеко от Императора.
Но мой взгляд скользнул дальше, туда, где стояла группа людей, от которых повеяло таким знакомым, таким ядовитым холодом, что даже Эфир внутри меня на мгновение дрогнул.
Отец. Его лицо было жёсткой маской, в глазах — смесь ненависти, страха и какого-то окаменевшего стыда. А по бокам, будто щиты, «мои» братья — Иван и Игорь. Их позы говорили сами за себя: они были здесь не по своей воле, их притащили, как мебель, для создания нужного антуража.
Эх, жаль поглощением эмоций пришлось пожертвовать — вот бы узнать, что они сейчас ощущают!
Хотя по лицам видно, что боятся и чувствуют себя не в своей тарелке…
Наши с отцом взгляды встретились — всего на секунду. И я увидел стыд и сожаление, которое он попытался мне передать.
И сразу стало легче! Странно даже… Но с другой стороны, мои догадки подтвердились — всё, что наговорил отец тогда, он сказал чтобы обеспечить безопасность Игоря и Ивана.
Ничего, я за это не в обиде…
Чуть в стороне, рядом с группой техномагов, стоял Салтыков. Он не улыбался, его лицо было серьёзным и усталым, но в глазах, когда он кивнул мне, я прочитал то, чего не было больше ни в одном здешнем взгляде — искреннюю радость.
И огромное, всепоглощающее напряжение. Он единственный полностью понимал, на каком острие мы все сейчас балансируем.
Мы остановились в десяти шагах от Императора. Тишина повисла оглушительная, давящая, нарушаемая лишь шипением «Соколов» и тяжёлым дыханием драконов.
— Государь, — я произнёс первым, слегка склонив голову. Жест был формальным, без тени подобострастия.
Илона сделала безупречный реверанс, а призрак деда лишь едва заметно кивнул, его полупрозрачное лицо расплылось в насмешливой ухмылке.
Император медленно выдохнул. Струйка пара вырвалась в морозный воздух.
— Апостолов… Ты явился. Хотя и заставил себя ждать.
Его голос был ровным, но я ощущал лёгкое, настойчивое давление на периферии своего сознания. Тончайшие щупальца ментальной магии, опытные и осторожные, пытались просочиться сквозь мои естественные защиты.
Я не стал их отталкивать — просто позволил им скользить по поверхности, как воде по стеклу. Пусть Император увидит ровно столько, сколько я позволю — океан силы, готовый вырваться наружу, абсолютную уверенность — и правду насчёт Ур-Намму.
— Дороги нынче непростые, — ответил я спокойно.
— У нас тоже месяц выдался насыщенным, — в голосе Императора зазвенела сталь. Он сделал паузу, давая своим словам повиснуть в воздухе, — И твоя роль в этих событиях требует немедленного разъяснения. Начнём с того, что ты снимешь с себя все активные защиты и наденешь это.