Мы всемером (выбывшие игроки так и не вернулись на поле) стояли в центре подиума, окруженные бурлящим шквалом аплодисментов. Мановением руки директора, с трибун упали флаги факультета — чёрный ворон на серебристом фоне.
Декан Змеев, подошедший сразу после нас, улыбался. Он тоже забрался на подиум и пожал каждому из нас руку.
— Молодец, — хмыкнул он, обращаясь ко мне последнему, — А затем стиснул руку сильнее, чуть притянул меня, и склонился над ухом, — Хотя если бы я знал, что ты задумаешь, Апостолов, я бы тебя прибил.
Я стиснул зубы и криво улыбнулся.
Проклятье! Как он узнал⁈
Впрочем, судя по весёлым глазам декана, сдавать он меня не собирался.
Главное сейчас — успеть высосать Эфир из кубка и убраться отсюда — до того, как морок спадёт…
Грянула пафосная музыка, и Кощеев махнул рукой. Через арку входа на стадион вышли двое из ларца, одинаковых с лица (я подозревал, что эти здоровяки в простых рубахах и джинсах — големы, или что-то подобное). Они тащили на своих плечах Кубок Синего Пламени, установленный на небольшое основание.
Приблизившись, они установили трофей прямо перед нами — и команда завопила от радости, пустившись в безумный пляс.
Журналисты продолжали снимать и вести репортаж, трибуны ревели, а Кощеев, поздравив нас, махнул рукой — мол, наслаждайтесь моментом.
Я оказался у Кубка первым. Времени оставалось мало, так что требовалось воспользоваться им как можно скорее.
Трофей оказался тяжёлым, но поднимать его я не собирался — подошёл ближе и обхватил чашу артефакта, якобы позируя для фотографии.
Его поверхность мягко пульсировала голубоватым светом.
Время будто замедлилось, когда я почувствовал, что волнение отходит на второй план, уступая место спокойствию.
Я победил. Я добрался до первой важной цели! И я совершенно точно не собирался её упускать!
Кощеев продолжал что-то говорить о воли к победе, о духе настоящего соперничества, ещё о чём-то — но мой мир сузился до Кубка, стоящего передо мной.
Его холодная поверхность будто пульсировала под моими пальцами. Я осторожно соединил свой кустарный талисман, который ещё перед игрой повесил на шею, с трофеем энергожгутам — и тут же невидимая река силы начала вытекать из него — да так, что едва не отбросила меня в сторону!
Я покачнулся, но устоял на ногах, и это замешательство никто не заметил.
Но в следующий момент всё моё тело пронзило лёгкое покалывание. Оно нарастало, будто сам Эфир противился моему желанию забрать его! В ноздри ударил сладкий медовый аромат — настолько яркий, что все мысли в голове мгновенно перепутались!
Я думал только о том, что если сейчас не справлюсь — не только упущу мощь, но и раскрою себя… Пот стекал по спине, смешиваясь с потоком эмоций, захлёстывающих меня…
Я сосредоточился, пытаясь унять трепет, охвативший сердце. Представил, как Эфир устремляется в мой амулет, представил безграничные возможности, которые меня ждут…
Словно ощутив, что я умею обращаться с ним, сопротивление Эфира ослабело — бурный, холодный и жестокий поток энергии успокоился, превратившись в спокойную реку, и стал стремительно наполнять амулет.
Хоть бы хватило объёма…
Стоило подумать об этом, как пришёл откат — Заполнив амулет, Эфир колебался, и я почувствовал, как он пытается вырваться, заполучить свободу! Напряжение нарастало, и я снова сосредоточился, создавая тончайшую, едва уловимую связь между собой и древней энергией… Мои пальцы, всё ещё покоящиеся на Кубке, задрожали от усилия, а перед глазами заплясали искры. Сердце стучало в унисон с ритмом пульсирующей в амулете энергии…
Мне показалось, что прошла целая вечность, и я даже успел подумать, что сейчас кто-то заметит моё странное поведение — но неожиданно наважение схлынуло — и я понял, что прошло секунд десять, не больше!
Кощеев даже не успел закончить свою последнюю фразу!
— Ну всё, Вещий, хватит красоваться! — пробасил Зверев, оттесняя меня от Кубка плечом, — Все хотят личное фото с трофеем!
Я улыбнулся. Усталость как рукой сняло — я был «заряжен» так, как никогда прежде! Листовой амулет на груди пульсировал приятными магическими колебаниями, а вокруг по прежнему громыхала музыка и слышались крики зрителей.
Впрочем, меня это уже мало волновало. Сообразив, что до окончания морока остаётся всего пять минут, я хлопнул пару товарищей по команде, пожал руку Кощееву, и спрыгнул с помоста.