— Забавно, что при упрощении всего процесса попасть сюда стало сложнее, — заметил я.
— Логично было бы ожидать, что клиника сможет принимать больше пациентов, — усмехнулся Геллерштейн, — Но раз вы близко общаетесь с императорской семьёй, должны понимать, как устроен этот мир.
О, я ещё как это понимал!
Сильные мира сего предпочитали держать такие возможности под контролем. Чем меньше людей имеют доступ к усилению — тем ценнее становится их сила. Это игра, в которой правила диктуют те, кто уже у власти. И делиться её инструментами никто не спешил.
— В клинике работают три ведущих специалиста и пятнадцать лекарей рангом пониже, — продолжил профессор, — Сейчас у нас находятся восемь пациентов, не считая вас. Мощности клиники рассчитаны на обслуживание десяти магов.
Мы спустились на первый этаж и прошли мимо библиотеки и нескольких закрытых помещений в конец западного крыла, к башне.
Внутри она оказалась ультра-современным зданием с блестящими хромированными поверхностями и высокотехнологичным оборудованием. Первый этаж представлял собой небольшой амфитеатр, на втором находились три больших помещения, похожие на больничные палаты, в которых современное медицинское оборудование было подключено к самым разным артефактам. На третьем этаже находился большой кабинет, также выполненный в стиле «хайтек», где за столом сидел молодой маг лет тридцати, с короткими светлыми волосами, точёными чертами лица и точно такими же как у Геллерштейна глазами.
— Мой сын Дмитрий, — не без гордости представил его профессор, — целитель ранга Знаток. Главный специалист «Тихого места» по подготовке организма к процедурам усиления. Дмитрий — это наш новый пациент, марк Апостолов.
Дмитрий встал из-за стола, пожал мне руку и улыбнулся.
— Рад познакомиться, Марк. Надеюсь, вы готовы к серьёзной работе?
— Более чем.
— Отлично. В таком случае, скоро мы с вами увидимся. Первичный осмотр, и настройку первых процедур провожу я. Уверен, всё пройдёт гладко!
— Очень на это надеюсь.
— Какой у вас ранг?
— Ученик.
— Кх-м… — кашлянул старший Геллерштейн, как мне показалось, с пренебрежением.
А вот его сын, напротив, снова улыбнулся, и весьма дружелюбно.
— Позднее пробуждение?
— За день до совершеннолетия.
— Надо же! — удивился Дмитрий, — Вы прямо в последний вагон запрыгнули! Такое нечасто встретишь!
— В моей академии первые месяцы тоже все этому удивлялись.
— О, а где вы учитесь?
— «Арканум».
— Альма-матер! — Дмитрий расплылся в улыбке, — Я учился там же, на факультете целительства и некромантии! А вы?
— Неведомый.
— Ну… С вашим поздним пробуждением — неудивительно. Но прошу простить — сейчас у меня много работы. Поговорим с вами завтра, хорошо?
— Разумеется, Дмитрий. Рад знакомству.
Оставив сына Геллерштейна за какими-то сложными расчётами, мы направились в восточное крыло — ко второй башне.
Она разительно отличалась от западной — как антикварная лавка отличается от современного бутика. В противовес стерильному воздуху там, здесь пахло травами, благовониями и древними свитками. На первом этаже был такой же амфитеатр — но он как будто-бы сошёл со страниц исторического трактата — сплошное дерево, мягкие подушки на сиденьях, цветастые витражи… На втором этаже я обнаружил роскошные покои восточного султана — пять комнат без дверей, расположенных по кругу, в которых пациенты принимали особые зелья. Топчаны, лежанки, диваны, курильницы, приглушённый свет, ковры…
Третий этаж также был кабинетом — но похожим на музей, в котором кто-то додумался соорудить алхимическую лабораторию. Огромное помещение с окнами под самым потолком было завалено книгами, инструментами, стеллажи ломились от разных ингредиентов и артефактов, а установленные по центру несколько столов были погребены под алхимическими устройствами, меж которых сновал невысокий, полный и лысоватый мужчина с крючковатым носом и оттопыренными ушами.
— Это главный алхимик нашей клиники, — представил его Геллерштейн, — Игнат Буковицкий. Он готовит эксклюзивные снадобья, которые стабилизируют энергетику. Без них процедуры в барокамерах были бы слишком опасны.