— Утрутся, — спокойно отрезала подруга, — Кого мне бояться, лекарей что-ли? Они весь прошлый год отса…
— Аня! — предупредил я.
— Молчу, молчу, — фыркнула Лисицина.
— Доиграешься, — бросил через плечо Львов, решив оставить последнее слово за собой.
— Тот, кто так решит — будет иметь дело со мной, — сказал я достаточно громко, чтобы он услышал.
После Шабаша и до самого открытия своего артефакторного магазина Серёжа себя никак не проявлял. Прикусил язык, подчинился отцу — сказать можно было по разному. Однако после случая с Бунгамой и проигрыша команде «неведомых» в финале кубка по чароболу, как говорил Арс, этот придурок снова стал невыносимым — и даже хуже, чем прежде.
Меня, а частности, Львов пытался задеть тем, что пробовал острить на тему моего отсутствия на финальном матче и тем, что вместо этого я ударился в «модную» индустрию (намекая на примерочные зеркала, надо полагать).
Надо ли говорить, что на мой взгляд, его действия в моих глазах выглядели жалкими?
Особенно после всего, что произошло летом в Петербурге, «Тихом месте», и Баку.
Даже одно то, что мой дед теперь является Ночным Князем, и знает о природе моей магии… Одного этого было достаточно, чтобы полностью игнорировать тупоголового Серёжу с его попытками острить за мой счёт. Бедолага даже не предполагал, насколько он далёк от «большой игры», которую я веду.
Подумав о деде, я в который раз порадовался, что он отнёсся к моей сущности адекватно — хотя чего было ждать от того, кто стал вампиром?
Трижды ха-ха!
В целом, я просто рассказал Дмитрию о своей природе, о том, как это узнал и скрываю, о части своих приключений и догадок (умолчав о таинственном пожирателе, который любит устраивать мне разного рода «проверки») — и это его устроило.
Он не стал копаться в моих словах, подвергать их сомнению, не пытался узнать больше — может, потому что у него самого теперь было дел по «скрытию» по самое горло?
Особняк в Костроме я оставил за ним — безо всяких документов, разумеется. Плюс — сделал дополнительный банковский счёт на имя какого-то бездомного, чтобы дед мог спокойно пользоваться своими же деньгами, которые по его завещанию перешли мне.
Ну и всякие такие вопросы пришлось решать по мелочи…
Я тряхнул головой, отгоняя ненужные сейчас мысли.
Ладно, это всё лирика. Дед где-то в центральной России, охотится на объявившегося там убийцу молодых блондинок. А я — в Сибири, у Урочища.
Забыв про фыркнувшего и возмущённо отвернувшегося Львова, я внимательно наблюдал за прибывшим за нами конвоем.
Из головного мобиля, с установленным в задней части здоровенным пулемётом, выбрался мужчина. Высокий, в гладко отутюженой капитанской форме, фуражке, с квадратной, выбритой челюстью и видом заправского вояки — диагональный шрам через всё лицо лишь усиливал этот образ.
Но, несмотря на бравый и грозный вид, этот капитан сразу вызвал у меня не самые приятные чувства. Не знаю, в чём было дело, в его презрительно поджатых губах, или взгляде. Смотрел он так, словно перед ним стояли не отпрыски лучших ВУЗов столицы, не потомственные дворяне и те, кто может ими стать — а кучи дерьма.
— Сми-и-ир-р-р-на! — рявкнул он, и увидев, как большинство не отреагировали на его команду, поморщился, — М-да… Вижу, неучены прибыли… М-да… Раньше молодёжь была другой…
Он поиграл желваками, и окинул нас взглядом.
— Я — Атаманов Дмитрий Евгеньевич, заместитель коменданта Тобольской заставы у Урочища 72-М1, в народе известного как «Тобольское Урочище». Весь следующий месяц я буду вашим непосредственным командиром — за что на каком-нибудь из будущих светских приёмов скажите спасибо его императорскому величеству, который отчего-то решил, что сопляки, не видевшие ничего кроме мамкиной юбки, должны нюхнуть настоящей магии! И передайте также, что я несказанно рад оказанной мне честью!
Полагаю, яд и сарказм в его голосе уловили даже самые недалёкие из нашей группы…
— Сегодня вас познакомят с распорядком заставы, ваших обязанностях, уставе, устроят небольшую экскурсию — а завтра, малыши, начнётся ваша «практика», — Атаманов буквально выплюнул это слово, — Так что будьте готовы как следует прикурить. А сейчас — по машинам! Десять человек в кузов, вперёд!
Мы забрались в грузовики (само собой получилось так, что мы и «Златоградцы» заняли по целой машине), и конвой тронулся, выруливая с парковки посреди векового леса.
— Серьёзные штуки, да? — спросил меня Ларс, оказавшийся на сиденье рядом.