— Неверно. Когда человек такого уровня берёт тебя за жопу — ты просто не можешь отказаться, Пётр. Точнее — человек моего положения не может отказаться. Я безземельный дворянин из обнищавшего рода, в котором за последние три поколения были одни бесталанные. Без влиятельных знакомых, без друзей, без денег и даже без особого таланта.
— Тут бы я поспорил.
— Ты — другое дело, — спокойно продолжал я, — Ты можешь позволить себе открыть проход к Урочищу, заставить бесследно исчезнуть агента Инквизиции и сидеть в халате в Екатерининском дворце во время официального приёма. Но дело не только в этом.
— А в чём ещё?
— Мне стало интересно. После знакомства с тобой и настолько диссонирующих рассказов Юсупова я захотел узнать, что ты за человек. Правда ли такой ужасный монстр, каким он тебя выставляет?
— Любопытство, значит…
Забавно, но именно эта моя финальная фраза окончательно убедила Салтыкова, что я не вру! Я почувствовал это по его эмоциональным волнам!
— Именно.
— И что, ты его удовлетворил? Как считаешь, такой я? Мятежник, бунтарь, убийца и колдун, замышляющий переворот? Человек, который якшается с еретиками?
— Нет. Думаю, ты не такой. С прибабахом, конечно, и человеческая жизнь для тебя стоит не дороже бутылки элитного вина — но ты не еретик и не мятежник.
— Занятная характеристика…
Мы снова помолчали.
— Значит, познакомился со мной ты с подачи графа… А что если я тебе скажу, что тех снайперов, от которых ты меня тогда спас, нанял он?
— Я… Не особо этому удивлюсь, — честно ответил я, потому что думал об этом, — И что, ты даже не подумаешь, что я тоже знал об этом?
— Разумеется, нет! — рассмеялся Салтыков, — Я ведь нашёл этого снайпера и допросил. С помощью… особых техник. В тебя он тоже стрелял наповал, уж поверь. Если бы не тот замечательный пиджак…
Ах ты сука, Юсупов…
— Но довольно об этом, — махнул рукой Пётр, — Выводы о Княжеском Инквизиторе ты уже кое-какие сделал, но до сих пор не рассказал главного.
— Зачем я забрался к тебе в кабинет?
— Да. Что ты искал?
— Поверишь, если скажу, что даже если бы нашёл — не стал бы говорить об этом Юсупову?
Салтыков внимательно посмотрел на меня, прищурился, и кивнул.
— Поверю.
Я вытянул руку, и материализовал над ладонью энергослепок карты и её саму.
— Это.
Несколько секунд Пётр ошалело смотрел на иллюзию, а затем откинулся на спинку кресла.
Он был слегка бледен.
— Это всё объясняет… Я был прав…
Я убрал иллюзию и наклонился вперёд, удивлённый внезапным испугом (!) князя.
— В чём был прав? Что это?
— Я давно подозревал, что Юсупов копает под меня не просто так. Не потому, что я якобы якшаюсь с еретиками и изучаю запретную магию — иначе он давно бы уже «нашёл» нужные доказательства, — тихо произнёс Пётр.
Он порывисто встал из кресла, подошёл к стеклянному бару и достал оттуда бутылку виски. Налил в прозрачный стакан половину, опустошил его, и сел обратно.
— То, что я тебе сейчас скажу, Марк… Должно остаться между нами. Если ты… Хочешь знать, что будет дальше. Если хочешь остаться на моей стороне. Если… Нет, большего я не скажу. Если так — мы заключим с тобой дворянский договор. Если нет — просто уходи. Между нами всё останется как прежде — но дальше я тебя не пущу. Ценю, что ты рассказал мне правду, но…
— Я понимаю, — серьёзно кивнул ему я, — И готов.
Он стиснул мою ладонь, и по нашим рукам пробежали всполохи белоснежной магии.
— Мы обязуемся обсуждать то, о чём в ближайший час пойдёт разговор, только между собой.
— Мы обязуемся обсуждать то, о чём в ближайший час пойдёт разговор, только между собой.
— До отмены договора.
— До отмены договора.
— И залогом тому станут наши жизни.
— И залогом тому станут наши жизни.
Магия вспыхнула, разделилась надвое — и крепко вплелась в наши Искры.
Салтыков тяжело вздохнул.
— Это лучшее доказательство того, что ты не врал, Марк.
— Рад, что ты мне веришь.
— Юсупов… — Салтыков вновь переключился на травяной отвар, — Ищет не доказательства моей вины. Он ищет то, что ищу я.
— И что же это?
— То, что сделает его намного сильнее… То, чего он совсем не понимает. И я… Не хочу тебя обидеть, Марк, но думаю, что и ты тоже не поймёшь этого… Лишь я и мои предки знают этот древний секрет… Так что придётся начать издалека…
Я поднял руку, останавливая его, и запустил другую в карман.
— Прежде чем ты начнёшь, скажи — речь, случайно, пойдёт не об Эфире?